Идеи, Книга Le Grand

Страданье, как червь, все точило и точило мое сердце, бедный китаец тут ни при чем, это страдание я принес с собой в мир. Оно лежало со мной уже в колыбели, и моя мать, баюкая меня, баюкала и его, и когда песни ее навевали на меня сон, оно засыпало вместе со мной и пробуждалось, лишь только я открывал глаза. По мере того как я становился больше, росло и страдание, и стало, наконец, безмерно большим и разорвало мое...

Поговорим лучше о другом -- о венчальном уборе, о маскарадах, о свадебных пирах и веселье -- тралаллала, тралаллала, тралалла-ла-ла-ла-ла!..

161

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Вторая часть "Путевых картин" была опубликована в 1827 году, в нее входили также второй цикл стихов "Северного моря" (см. т. 1 наст, изд.) и "Письма из Берлина".

Прозаическая часть "Северного моря" формально привязана к пребыванию поэта на острове Нордерней во время летних курортных сезонов 1825 и 1826 годов (во французском издании этот раздел "Путевых картин" так и назывался: "Нордерней"). Однако внешние обстоятельства мало отображены в книге, собственно "путевых картин" в ней почти нет, главное место занимают лирические раздумья автора о насущных проблемах современности и о литературных делах. "Северное море" задумано как очень свободное сочинение, непринужденно объединяющее суждения на разные темы. Гейне, не слишком дорожа авторством, обратился к друзьям с предложением принять участие в книге. Откликнулся только Карл Иммерман своими литературными эпиграммами, они и составили вторую, стихотворную, часть этого раздела "Путевых картин".

Уже в "Северном море" намечена тема, которая становится центральной в "Идеях. Книге Le Grand" -- произведении, которое имело огромный читательский успех. Здесь собственный предмет "Путевых картин" -- размышления о европейских политических делах, об исторических судьбах европейских народов, прежде всего немецкого -- не прикрыт уже никакими путевыми впечатлениями, он становится и сюжетом, и фактурой, и сутью повествования. Предпосылкой и двигателем повествовательной динамики становится внутренний процесс, процесс воспоминания, "действие" книги, таким образом, переведено в план лирической исповеди, глубоко личной и в то же время наполненной актуальным общественным содержанием. Это восприятие политических вопросов как вопросов сугубо личных, кровно связанных с судьбой каждого современника, -- огромное завоевание Гейне, свидетельство демократизма и высокой гражданственности его искусства. По точному наблюдению советского исследователя Н. Я. Берковского, "Гейне показывает, с какой личной страстью могут переживаться события и отношения, лежащие далеко за чертой непосредственно личных интересов, как велики могут быть общественно-исторический пафос и гражданская активность у тех, в ком они не только не предполагаются, но кому они прямо воспрещены существующим политическим строем".

Существующему политическому строю, охранительному духу европейской Реставрации в "Идеях" противопоставлено буквально каждое слово. Автор упорно возвращает свою память и память читателя (обращение к воображаемой слушательнице -- madame -

рефреном проходит через всю книгу именно с этой целью, создавая эффект разговора, беседы, признания) к событиям недавней европейской истории, к ощущению грандиозных исторических сдвигов, вызванных к жизни Великой французской революцией. Именно причастностью к большой истории ценна для Гейне и фигура Наполеона, в возвеличивании которого в ту пору крылся заряд немалой оппозиционной силы. Впрочем, возвеличивание здесь скорее художественное, нежели историческое, образ Наполеона, как и образ барабанщика Ле Грана, перерастают в символы революционной эпохи, всякое воспоминание о которой правители Священного союза старались вытравить. Из столкновения подлинных масштабов истории, явственно ощутимых в "Идеях", с масштабами устаревшими и мелкими, с реалиями феодально-монархической Европы Гейне умеет извлекать не только драматические, но и комические эффекты, особенно во всем, что касается Германии. "Лоскутное" убожество провинциальных немецких княжеств, безнадежный застой немецкой общественной жизни именно на фоне недавних исторических бурь, отзвуками которых полна книга Гейне, делаются жалкими и смешными.

ИДЕИ. КНИГА LE GRAND

Стр. 103. Эпиграф взят из пьесы А. Мюлльнера "Вина" (IV, 9)-- I см. коммент. к с. 57.

Madame... -- О роли этого обращения, рефреном проходящего через книгу, хорошо написал один из первых рецензентов "Идей": "Посвящение этой книги женщине и постоянно вторгающееся в авторскую речь обращение "madame" придает еще более своеобразную окраску всему целому, где любовная история, история мира и народов, дела науки и дела общественные переплелись столь причудливо, в таком неистощимом богатстве форм и оттенков" ("Gesellschafter", 1827, No 82).

Стр. 104. "Ягор" -- берлинский ресторан.