Идея улучшения расы

У Кёрнера как человека наверняка был тяжелый характер для ежедневного общения. Его миссионерское рвение было настолько велико, что для кое-кого в его собственном союзе это стало уже чересчур или даже представлялось слишком опасным. «В занимающемся родами союзе хочется насладиться парой часов своего свободного времени, свободного как раз от всего этого гнусного партийного хлама политиканства», писал Кёрнеру 8 февраля 1927 года второй секретарь союза правительственный советник доктор Курт Древиц и предлагал вычеркнуть из наименования союза слово «национальный» («фёлькиш») и убрать свастику с герба. Первый секретарь барон Виперт фон Люцов спрашивал 1 января 1927 года Анца, друга Кёрнера: «В «Немецком Роланде» у нас тоже было где-то с дюжину таких забавных фантазеров... (другие) недалеко ушли от этого... Хотите ли вы политического союза? Хотите ли вы антисемитского союза? Хотите ли вы антииезуитского союза?... Хотите ли вы генеалогического союза?... Хотите ли вы расологического союза? Хотите ли вы союза генетики?... Хотите ли вы боевого и скандального союза? Хотите ли вы ариософского или теософского союза?... Но я думаю, в Германии и так уже есть 20 000 других союзов, которые занимаются теми десятью видами деятельности, что я перечислил выше». Наконец, происходит так, что 28 сентября 1927 года правление «Немецкого Роланда» вычеркивает Кёрнера из списка членов сообщества. Он пишет 42-страничный меморандум, который отправляет всем членам, где он делает вывод, что его исключение не соответствует уставу, так как он является Первым председателем союза, и он снова побеждает с необходимой поддержкой многочисленных членов. Однако Кёрнер все-таки извлек определенный урок из этого конфликта, так как после этого и до 1932 года его предисловия в «Немецкой родовой книге» становятся деловыми и довольно объективными.

Упрощающая точка зрения, согласно которой среди специалистов по генеалогии якобы не было сопротивления против национальной генеалогии, неверна, пусть даже только немногие из генеалогов так четко дистанцировались от часто провокационных предисловий Кёрнера к многотомной «Немецкой родовой книге», как это сделал Петер фон Гебхардт в 1920 году с его включенным в начало 36-го тома «Заявлением». Примечательно также, что написанный неким Карлом Беркханом, обозначившим себя как «книготорговец-издатель из Штутгарта», в 1925 году и опубликованный в «Журнале семейных хроник» «призыв к образованию объединения национальных семейных союзов», не нашел никакого отклика. То, что этот призыв вообще был напечатан в журнале Лейпцигского Центрального бюро, можно отнести на счет тогдашнего редактора доктора Фридриха Веккена, который, хотя он в 1920 году лично спорил с Кёрнером, из-за своего неустойчивого характера все больше превращался в фактор риска для Центрального бюро и все больше вступал в сильные противоречия с Хольфельдом, достигавшим все большего влияния благодаря своим солидным трудам. Впоследствии Веккен вынужден был 11 марта 1927 года уйти из Центрального бюро. 21 мая 1927 года издатель «Журнала улучшения народа и изучения наследственности» книготорговец-издатель Мецлер из Берлина появился на заседании правления Лейпцигского Центрального бюро и предложил объединить свой журнал, выходивший при поддержке государства, с «Журналом семейных хроник». Центральное бюро занялось проверкой предложения, но решение по этому поводу так и не последовало.

В какой мере дух «Немецкого Роланда» Кёрнера воздействовал на региональные союзы, еще предстоит проверить, так как это влияние от случая к случаю было весьма различным, но этот вопрос все еще малоисследован и может быть только задачей самих региональных союзов. На одном конце такой расплывчатой шкалы можно было бы упомянуть основанный в 1927 году «Кружок курпфальцских исследователей родов» (уже само его название является программой). Его председатель доктор Адольф Штолль, затем уже упомянутый выше секретарь Эрхарт Людвиг Анц и казначей доктор Томас Гюнтер – все трое были в союзе Кёрнера. К более позднему, основанному в 1933 году и руководимому Штоллем «Кружку пфальцских исследователей родословных» принадлежал затем тоже уже упомянутый выше доктор Герман Гаух. Национальная активность при этом отнюдь не исключала солидных профессиональных исследований истории родов и семей.