Иден

Его представление заставило всех повернуться и посмотреть на меня, поскольку я была единственной новенькой в группе, я чувствовала себя очень неуютно от их взглядов, мое тело одеревенело и в голове не было ни единой мысли. Я просто тупо уставилась в одну точку, не в силах смотреть в лица людей, которые хотели встретиться со мной взглядом, я даже не смогла вымолвить и слова.

Мое горе было настолько глубоким и так глубоко отпечаталось у меня на сердце, что оно опять начало кровоточить. Может быть, это ошибка с моей стороны — слишком рано пришла сюда (хотя это просто смешно), или возможно я просто не готова говорить на эту тему.

Просто веди себя как обычно.

Неважно, чтобы не произошло в этом месте, я делаю глубокий вдох и вывожу себя из ступора, заставляя произнести общее приветствие. Какая-то девушка поднимается и направляется к составленным стульям в углу комнаты. Все ее движения настолько громкие в этом пустом, с непокрытым ковром полом, пространстве, что мне приходится сдерживаться, чтобы не рвануть отсюда стремглав. Другие участники группы переставляют свои стулья размыкая круг, чтобы я смогла присоединиться к ним. Рядом сидящая девушка переползает на рядом стоящий свободный стул, они все молча передвигаются.

— Садись, Лили, — твердым голосом говорит Уильям, но в его голосе слышатся какие-то обнадеживающие и гипнотические нотки, которые смогли меня поразить даже по телефону. Я направляюсь к освобожденному месту и осторожно опускаюсь на краешек стула. Женщина, сидящая рядом со мной, поворачивает голову в мою сторону и тепло улыбается.

— Расслабься — мы все здесь друзья, — говорит она и накрывает своей рукой мою.

— Привет, — отвечаю я, сопротивляясь сама себе, чтобы вытянуть руку.

Я впервые услышала об этом центре четыре года назад, когда подруга рассказала мне о нем. Она запомнила адрес, когда ее отец покончил жизнь самоубийством. Но она никогда не хотела прийти сюда, и я так же не хотела, желание пришло несколько дней назад. Каждый раз, как только у меня возникала сама мысль прийти в этот центр, я повторяла сама себе, что абстрагируюсь и просто буду наблюдать за происходящим. Но теперь, когда я все же пришла сюда, даже не понимаю, зачем я это сделала.

— Так, кто хочет начать сеанс?

Наступает именно то время, когда кто-то встает и обнажает свою душу!

Уильям смотрит прямо на меня. О, нет, я буду здесь только наблюдать за остальными. Я не готова ничего рассказывать, и уж точно не в комнате полной незнакомых людей. Я понимаю, что мне потребуется много времени, чтобы перестать класть цветы на могилу моих воспоминаний. Я не хочу говорить об этом сейчас. Возможно, когда-нибудь я смогу. Я опускаю глаза и наклоняю голову, надеясь, что он примет мой откровенный жест в качестве подсказки, и пропустит меня.

— Как ты, Лили? Не хочешь поделиться с нами?

Почти все головы поворачиваются в мою сторону. Я смотрю на него с укором.

— Расскажите нам немного о том, почему ты пришла сюда. — мягко просит он.

— Я предпочла бы ничего не говорить, не сейчас, во всяком случае.

Он по-доброму улыбается.

— О’кэй, тебе не обязательно участвовать во всем этом, только когда почувствуешь, что готова.

Я чувствую легкость во всем теле от его успокаивающих слов, и осторожно расслабляюсь на своем стуле. Этот человек каким-то образом успокаивает и расслабляет меня. Я слышу, как начинает кто-то другой рассказывать свою историю. Его голос что-то гундосит, напоминая второстепенный шум, я даже не прислушиваюсь, просто теряя чувство реальности.

Потом меня мягко будит легкое, но настойчивое прикосновение к плечу. Я невольно вздрагиваю, надо мной возвышается Уильям. Из-за того, что я ошарашенно спросонья смотрю на него и вздрагиваю, он отступает с поднятыми руками.

— Прости. Мне жаль, — извинюсь я, черты его лица освещаются доброй улыбкой.

— Не хотела бы ты поговорить пару минут, Лили?

— Все ушли, — констатирую я, оглядываясь.

— Да, сессия закончилась. Ты сразу же уснула и выглядела настолько изможденной, поскольку не хотела пока участвовать в полную силу в работе группы, я разрешил тебе поспать.

Внутри я чувствую себя ужасно — какого черта, стоило приходить на психотерапию и засыпать на первой же сессии?

— Спасибо, — говорю я, смущаясь.

— Эй, мы все приходим сюда, Лили, чтобы «поплакаться в жилетку». Никто не собирается судить тебя здесь. Видно, что ты очень встревожена, и если я могу чем-то...

— Нет, — отрицательно говорю я, мгновенно переходя в оборону, закрыв тем самым дверь для жалости. Я поднимаюсь. — На самом деле, я действительно в порядке, — добавляю я, избегая смотреть ему в глаза.

— Закрываться от всех, не принесет тебе никакой пользы.

— Да, возможно не принесет, но мне кажется было ошибкой приезжать сюда, — резко отвечаю я, и пытаюсь отойти от него подальше, но он наоборот придвигается ко мне.