Иден

— Искать помощи не ошибка, Лили. Тебе нужно найти способ справиться со своей болью и яростью, или, скорее всего, чувством вины. Если ты будешь их запихивать в себя еще глубже и не высказываться, все будет только хуже, и поверь мне, я говорю это не понаслышке, я говорю тебе как человек, который прошел через это.

Несмотря на то, что я стараюсь не воспринимать его слова всерьез, хотя понимаю, что он полностью прав, особенно знание и ту глубину, которую я вижу в его серых глазах, но я все равно неохотно внимаю ему.

— Люди приходят сюда, потому что они потеряли контроль над своей жизнью и хотят исцелиться — они устали от горя, слез и от того, что застыли как бы в той точке. Пообещай мне, даже если ты никогда не вернешься сюда снова, что ты сфокусируешься на чем-то положительном и вернешь себе контроль, который ты потеряла, Лили.

Странно, как только я встречаюсь с его глазами, чувствую спокойствие. Я ничего еще не рассказывала ему о своей проблеме, но удивительно, несмотря на это, я чувствую связь с ним. Он сам прошел через это ад, понятно, что он не придумывает ничего.

— Я постараюсь.

Он отходит на шаг в сторону и кивает с одобрением. Я направляюсь к выходу.

— Береги себя, — его слова так отчетливо раздаются в пустой комнате и окутывающей тишине.

Позади меня слышится гулкое эхо, когда я выхожу из грустного здания и вступаю в суету реального мира, но теперь все вокруг отличается от того, какой я стала сейчас. На самом деле я рада, что пришла сюда, да, рада.

Я больше никогда не вернусь. Боль не стоит запихивать глубоко в себя, ее действительно стоит изгнать прочь. Те, разрушающие эмоции, похороненные глубоко внутри, вызывают близкие слезы, словно рука, торчащая из могилы.

Я начинаю быстро двигаться, кровь пульсирует, заставляя работать мои сильные мускулы в бедрах, движения забытые, но уверенные. Шаг ускоряется, стуча по асфальту, превращаясь в более равномерный и быстрый. Ветер свистит в ушах. Капли пота виднеются у меня на коже, одежда прилипает к спине. Мышцы горят и болят, грудь вздымается, как будто сейчас лопнет, но я не могу остановиться, не могу перестать не бежать.

Возможно, я никогда не перестану убегать.

14.

Моя новая работа теперь — в фирме Джека, занимающейся импортом и экспортом. Меня сбагрили в департамент администрации. Работа ужасно законная и ужасно, ужасно скучная, но по крайней мере мне оставили те деньги, на которые я могу покупать себе одежду и вообще иметь хоть какие-то наличные — это, конечно, гораздо лучше, чем я могла надеяться. Все очень добры ко мне, в том числе и Энн, моя коллега, которая подвозит меня по утрам и закидывает домой после работы. Так что мне явно не стоит жаловаться.

В этот день я работаю допоздна, выхожу из ее машины уже поздно вечером у дома, воздух теплый, густой, наполненной неминуемой грозой.

— Увидимся завтра, — восклицаю я, взмахнув Энн рукой напоследок.

Я выуживаю свои ключи из сумочки и двигаюсь по дорожке в сторону входной двери. Клянусь, у меня даже не было ни малейшего предчувствия. Вдруг мужские руки хватают меня, застав врасплох. Сердце останавливается, но мозг работает отлично. У меня возникает мимолетное, но ясно впечатление — кавказец. Его кожа темная, поэтому чуть-чуть лишь поблескивает от дневного освещения из соседнего здания и чувствуется запах сигарет. Его руки все в темных волосах. Неживые глаза: пустые, при пустые, как у пресмыкающегося. На нем черная рубашка и темно-синие джинсы, рост всего лишь пять и девять футов, вес, наверное, сто девяносто фунтов.

Я его знаю.

Он был в клубе. Он хотел, чтобы я прикоснулась к нему. Я ответила нет и ушла, но увидела вспышку ненависти в его глазах.

Мои нервы натянуты, как струна и кричат — бежать, но элемент неожиданности сейчас на его стороне. Он дергает меня к себе и тащит в кусты. Я пытаюсь отбиться от него, но он грубо толкает меня на землю. Я не в состоянии устоять от его удара и падаю прямо задом на кусты. Ветви царапают мне лицо и шею.

Он падает на меня сверху, впившись пальцами в плечи. Я лежу под тяжестью его веса, словно пришпиленная, не в силах пошевелиться.

— Отказалась от меня? Ты распутная высокомерная дешевая шлюха, — шипит он, его челюсти дрожат от ярости. Неподвижно я смотрю в его глаза. Кем бы он ни был, но в нем чувствуется жестокость. Мое сердце бухает дико от страха. В ужасе я понимаю, что не могу убежать.

Он с ненавистью усмехается.

— По-прежнему считаешь, что ты слишком хороша для меня, шлюха?

— Нет, — говорю я, отрицательно качая головой, и он ударяет меня по лицу.

Удар оглушает, игры начинают плясать перед глазами, ослепляя, голова сама по себе дергается в сторону, прежде чем в мозгу отдается взрыв дикой боли. Кровь фонтаном брызжет у меня из носа, льется вниз по лицу. Страх от такой боли сковывает и распространяется внизу живота. Я хочу вырваться или убежать.