Идентичность: юность и кризис

Клинические и антропологические данные позволяют предположить, что отсутствие или утеря такой нарастающей "эго-интеграции" приводит к расстройству нервной системы или полной безысходности: судьба не принимается как обрамление жизни, а смерть - как ее последняя граница. Отчаяние вызывается прежде всего временной ограниченностью дееспособности периода жизни человека, ь течение которого он не имеет возможности испытать иные пути, ведущие к интеграции. Такое отчаяние часто прячется за демонстрацией отвращения, за мизантропией или хроническим презрительным недовольством определенными социальными институтами и отдельными людьми - отвращением и недовольством, которые там, где они не связаны с видением высшей жизни, свидетельствуют только о презрении индивида к самому себе.

Здесь витальность приобретает форму такого независимого и в то же время активного взаимоотношения человека с его ограниченной смертью жизнью, которое мы называем мудростью, со многими оттенками значения - от зрелости

151

"ума" до сосредоточения знаний, - тщательно обдуманными суждениями и глубоким всеобъемлющим пониманием. Не каждый человек создает собственную мудрость. Для большинства суть ее составляет традиция. Окончание жизненного цикла порождает также "последние вопросы" о шансах человека трансцендировать за пределы своей идентичности и своего часто трагического или даже горько трагикомического участия в собственном неповторимом жизненном цикле в исторической цепи следующих друг за другом поколений. Все великие философские и религиозные системы, имевшие дело с крайней индивидуализацией, ответственно оставались верными современным им традициям, культурам и цивилизациям. Ища трансценденцию в самоотречении, они оставались все же этически озабоченными "сохранением миропорядка". Любая цивилизация мо-жет быть оценена по тому, какое значение она придает полноценному жизненному циклу индивида, так как такое значение (или его отсутствие) не может не затронуть начал жизненного цикла следующего поколения и, таким образом, шансов других людей на то, чтобы встретиться с этими конечными вопросами с некоторой ясностью и силой. /

К какой бездне ни приводили бы отдельных людей "последние вопросы", человек как творение психосоциальное к концу своей жизни неизбежно оказывается перед лицом новой редакции кризиса идентичности, которую мы можем зафиксировать в словах "Я есть то, что меня переживет". Тогда все критерии витальной индивидуальной силы - вера, сила воли, целеустремленность, компетентность, верность, любовь, забота, мудрость - из стадий жизни переходят в жизнь социальных институтов. Без них эти институты угасают; но и без духа этих институтов, пропитывающего паттерны заботы и любви, инструктирования и тренировки, никакая сила не может появиться просто из последовательности поколений.

Итак, мы приходим к заключению, что психологическая сила зависит от тотального процесса, который одновременно регулирует индивидуальные жизненные циклы, последовательность поколений и структуру общества.

Глава IV

Спутанность идентичности в истории жизни и истории случая

I. Биографический очерк: созидательная спутанность

1. Семидесятилетний Дж. Б. Шоу о Шоу двадцатилетнем

Семидесятилетнего Дж.Б. Шоу попросили просмотреть его ранние работы, не имевшие когда-то успеха, и дать к ним предисловие для издания. Речь шла о двух прежде не публиковавшихся сборниках беллетристики1. Можно было ожидать, что Шоу даст пояснения к своим юношеским произведениям, но не предоставит читателю детальный анализ "молодого Шоу". Если бы он не был столь остроумен, говоря о своей молодости, его высказывания можно было бы рассматривать как аналитический шедевр, едва ли нуждающийся в дополнительной интерпретации. К тому же это его собственные заметки по поводу идентичности, посредством которых он успокаивает и поддразнивает читателя то очевидной поверхностностью, то неожиданной глубиной суждений. Я осмеливаюсь воспользоваться выдержкой из этого сборника в своих целях с одной лишь надеждой на то, что мне удастся заинтересовать читателя разбором каждого шага его анализа.

Умудренный жизненным опытом Шоу описывает молодого Шоу как "крайне несговорчивого и неприятного молодого человека", "склонного к дьявольским мыслям" и в то же время "страдающего от обыкновенной трусости и ужасно стыдящегося ее". "Истина состоит в том, - заключает он, - что все мужчины занимают в обществе ложное положение до тех пор, пока они не осознают свои возможности и не примерят их на своих соседей. Они измучены бесчисленными собственными недостатками; к тому же своим беспредельным высокомерием они раздражают окружающих. Это противоречие может быть разрешено путем признания успеха или неудач: каждый из нас г немного страдает, пока не найдет свое естественное место,

153