Идентичность: юность и кризис

"Мальчик, увидевший хозяина с небрежно завернутым гусем под мышкой и окороком в таком же виде в другой руке (оба куплены для Бог знает какого смешения праздников), колотящего по ограде, пытаясь найти калитку, и превращающего по ходу дела свой цилиндр в гармошку, вместо того чтобы сгорать от стыда и волнения за этот спектакль, настолько лишился от смеха (шумно разделяемого дядей по материнской линии) способности что-либо делать, что едва нашел в себе силы кинуться спасать шляпу хозяина и привести его в пристойный вид. Это был совсем не тот мальчик, который станет устраивать трагедию из пустяков, вместо того чтобы превратить ее в пустяк. Если вы не можете избавиться от семейного скелета, заставьте его хотя бы плясать".

Очевидно, что анализ психосексуального аспекта личности Шоу уходит корнями в символизм отцовской слабости.

Шоу объясняет падение своего отца посредством блестящего анализа социоэкономических условий его жизни. Отец был "вторым кузеном баронета, а моя мать - дочерью сельского джентльмена, в правилах которого было закладывать что-нибудь, попадая в трудную ситуацию. Это моя разновидность нищеты". Далее он заключает: "Сказать моему отцу, что он не может дать мне университетского образования, - это все равно что сказать, будто у него нет денег на выпивку или что я не смогу стать писателем. Оба утверждения справедливы; но он пил, а я стал писателем".

Свою мать он вспоминает в связи с "одним или двумя редкими и восхитительными случаями, когда она делала (для него) бутерброд с маслом. Она намазала масло толстым слоем, вместо того чтобы просто вытереть нож о хлеб". Большую часть времени, подчеркивает Шоу, она просто "принимала меня как естественное и привычное яв-

156

ление и считала само собой разумеющимся, что и в дальнейшем ничего не изменится". Должно было быть что-то, подкрепляющее этот вид обезличивания, так как, "точнее говоря, я должен сказать, что она была худшей матерью из всех мыслимых, но между тем никогда не способной на зло по отношению к любому ребенку, животному или растению или даже по отношению к любому человеку или чему-то подобному…". Это, по-видимому, нельзя считать ни избирательной привязанностью, ни следствием обучения: "Меня плохо воспитывали именно потому, что моя мать была слишком хорошо воспитана… В своем справедливом протесте против… принуждения и тирании, брани, запугиваний и наказаний, от которых она страдала в детстве… она достигла такого негативизма, что, за неимением заменяющей их идеи, провозглашала домашнюю анархию настолько, насколько это было возможно". В общем и целом мать Шоу была "абсолютно лишенной иллюзий женщиной… страдающей от бесконечно огорчающего ее мужа и трех неинтересных детей, слишком больших для того, чтобы можно было ласкать их как животных, что она очень любила, а также испытывающей постоянное чувство унижения из-за малости отцовского заработка".

На самом деле можно сказать, что Шоу имел трех родителей. Третьим был человек по имени Ли, который давал матери Шоу уроки пения и имел влияние как на весь уклад жизни семьи, так и на идеалы Бернарда. "Хотя он лишил моего отца главенствующего положения в доме, направлял активность и интересы моей матери, он был настолько погружен в свои музыкальные занятия, что между двумя мужчинами не было не только никаких разногласий, но даже и близких личных контактов; и, конечно же, не было неприязни. Поначалу его идеи поразили меня. Он сказал, что люди должны спать с открытым окном. Это нашло во мне отклик, и с тех пор я так и делаю. Он ел черный хлеб вместо белого: потрясающая эксцентричность".

Из многих элементов идентичности, вытекающих из столь запутанной картины, позвольте мне отобрать, сконцентрировать и назвать три.

Сноб

"По сравнению с другими английскими семьями, похожими на нас, мы обладали такой силой иронической Драматизации, которая заставляла греметь кости наших

157

семейных скелетов". По мнению Шоу, именно так "семейный снобизм сглаживается семейным чувством юмора". С другой стороны, "хотя моя мать и не была сознательным снобом, некоторая божественность, окружавшая ирландскую леди того времени, была неприемлема для ее английских провинциальных родителей, живших неподалеку от нее". Шоу "испытывал чрезвычайное презрение к фамильному снобизму" до тех пор, пока не обнаружил, что один из его предков был королем флейты: "Это так же хорошо, как происходить от Шекспира, в которого я с колыбели бессознательно пытался перевоплотиться".

Производитель шума