Идентификация лукраедки

Близится сентябрь – первый Новый Месяц в нашей с Машкой новейшей истории. Неужели ещё и месяца не прошло? Нет, прошло уже месяца четыре, но пролетели они слишком уж незаметно для меня и, надеюсь, для неё тоже. Придёт ли она меня поздравить и пожелать увидеть себя со мной и в месяце наступающем или предпочтёт оставить нашу грустную историю в месяце уходящем? Пришла, однако, и даже поздоровалась:

«Привет».

– Привет. Ты пришла поздравить меня?

«Всегда готова тебя поздравить. Только напомни, с чем».

– Так, ладно, ни с чем. Месяц назад ты снова появилась в моей жизни. И это был лучший месяц с тех пор, как ты из неё удалилась.

«Ну с этим можно поспорить – кто и из чьей жизни удалился первым».

Прям не могла ты не возразить – и это вместо предвкушаемых поздравлений!

– Но мы же не будем портить дискуссией такой юбилей? Потом как-нибудь обгрызём эту тему. А сегодня – ну пожелай же мне что-нибудь.

«Да, юбилей впечатляющий. Желаю тебе…»

– Ну? Желаешь никогда больше не выпадать из моей жизни?

«Желаю, чтоб все твои прогнозы сбывались на сто процентов».

– Пусть так, пусть так. Ну а какой ты приготовила мне подарок? Давай, ты подаришь мне себя, пусть ненадолго, но зато целиком.

«Давай я подарю тебе… Давай, мы с Рафаэлем подарим тебе мой портрет. Я, собственно, и пришла к тебе спросить, не против ли ты, если я стану ему позировать».

– Откуда ты узнала о Рафаэле?

«Пророк должен сам знать ответ на такой вопрос: от Ник-Сона, от кого же ещё. А не хочешь спросить, откуда я узнала о Ник-Соне?»

– Хочу, вестимо, и даже знаю, что ты мне ответишь на это: будто я сам тебе о нём рассказал. Так ведь?

«Нет, не так ведь».

– Тогда я весь – одно сплошное внимание.

«А вот и не скажу, догадывайся, дружок, сам».

– Ну скажи.

«Не скажу».

Как же ловко она вывернулась – и не прицепишься! А всё-таки интересно, кто её познакомил с Ник-Соном?

– Ну вот ты и убедилась, что я их не выдумал. Ты ведь знаешь, насколько гибок и продуктивен мой ум, хотя даже ты не представляешь себе, какие задачи он в состоянии перемалывать на лету. Но и мой интеллект не в силах такое измыслить – он может лишь осознать увиденное, он может свистнуть про себя: «Эврика!» – под лавиной убийственных доказательств.

«Я, думаю, поняла, о чём ты. О лукраедках? Считай, что я в них уверовала, хоть их и не осознала, как ты».

– Хочешь сказать, про них тебе тоже Ник-Сон рассказывал?

Уверовать мало, надо бороться. Борешься ли ты? Навряд ли, похоже, эти твари тебе глубоко по фигу, как, впрочем, и мне, когда рядом возникаешь ты. Но если вы отгораживаетесь от политики, то рано или поздно она приходит за вами – описывает ваше имущество, марает ваше доброе имя, замахивается на саму вашу жизнь – как сказал, по-моему, кто-то умный – или это я был когда-то настолько умным, чтоб отмочить такое?

«Я. Читаю. По твоим. Глазам. У тебя такие глаза, что если знаешь тебя так, как знаю я, можно смотреть в них и всё-всё-всё понимать, даже не слушая твоих слов».

– Ты хочешь сказать, что и тогда, семь лет назад, ты посмотрела в мои глаза, всё-всё-всё про меня поняла и решила уйти?

«Я увидела, что ты меня фактически бросил».

Наши отношения были слишком уж неформальными, необязательными. Мне казалось, что в этом – их сила, что их гибкость поможет им адаптироваться к любой ситуации, а формализация, наоборот, сделает хрупкими.

– Ну да, бросил, как же! Я мог об этом только мечтать долгими слезоточивыми ночами.

«Ага, значит ты мечтал».

– Ещё как! Но ты взяла и раздавила мою мечту, успев разорвать наши связи первой. Однако, с тех пор не проходило и дня, а вернее, ночи, чтобы я не жалел о содеянном нами обоими.

Ибо после тебя всё было не то и не так, и лучше б уж вовсе было никак, чем так.

«Чего говорить теперь о том, что было. Содеяно».

– Да, нечего об этом говорить, будем жить настоящим. И будущим?

«А у нас есть будущее?»

Наш разрыв… Мы же оба знали, что это не навсегда, потому что мы не долюбили до конца, до предела. Мы не выжали из нашей любви всего, чем она могла нас осыпать, мы не вкусили самых одуряющих из её плодов, ведь плоды эти созревают не весной и не утром.

– Пока нет, но будет. Рано или поздно оно случится – одно на двоих. А может, и на троих, если мы и твоего пузатика в него захватим.

«А если я вижу себя в этом будущем не с вами, а с кем-то третьим? Вообрази себе, я до сих пор нравлюсь мужчинам!»

– Вообразил, хотя и с трудом. Тихо, тихо, зачем сразу рукоприкладствовать-то?

«Можешь верить, можешь не верить, но я чувствую, что вот прям хотят. И меня тут, кстати, даже замуж недавно позвали».

– Твой любовник позвал, небось?

«Да какой любовник?»

– Ну третий который. Из будущего.

«Да нет пока никакого третьего!»

Это уже хорошо. Хотя в таком деле лучше перебдеть. Крокодайло!

«Крокодайло слушает!»

Привык, что все ему по телефону звонят – вот бюрократ старой советской закалки!

Свяжись через пару часов с синьорой и уточни, кто её там посмел замуж звать – и это при живом Замухрышкине и ещё более живом мне! Пробей этого перца лет на тридцать вперёд и назад, выясни, откуда он нарисовался – борзый такой, – и куда мы его с тобой потом спишем!