Идентификация лукраедки

– Это другое дело. Тогда за работу! Давайте так сделаем: я вам расскажу про себя, вы послушаете, повосхищаетесь, потом вы мне расскажете про себя, я послушаю, поморщусь и снова расскажу вам про себя, и так мы будем поступать тысячу и один раз, пока уши ваши не завянут подобно осенним лопухам. Итак, я начинаю. Сами мы не то чтобы особенно местные – в смысле, родился я не в этой палате, а в другой, гораздо менее помпезной. Теперь ваша очередь. В каких палатах родились вы? Кто желает начать? Вот вы, пожалуйста. Да не стесняйтесь вы так: всё, что мы здесь услышим, умрёт вместе с нами, ведь так ведь?

«Если вы не прекратите паясничать, мы будем вынуждены пригласить представителей силовых структур».

– Вот и всё, что вы умеете: угрожать расправой, а ещё учёными называетесь. А представители эти так называемые, я подозреваю, могут явиться в любое место в любой момент и без вашего любезного приглашения. Спорим?

«Мы не намерены вступать с вами в споры».

– Вы меня утомили. Я страдаю от недосыпа. Ваши нескромные вопросы вгоняют меня в краску и нагоняют бессонницу. С вашего позволения, я вздремну.

Я вытянулся в своём председательском кресле, закрыл глаза и почти сразу заснул, измотанный ночной болтовнёй с Рафаэлем, из которой, впрочем, ничего почти не запомнил.

Пока я спал, мои собеседники не теряли времени даром: они продолжали меня исследовать. Поэтому и пробуждение моё они встретили учёным вопросом:

«Что это вы всё шепчете?»

– Ничего, кроме молитвы во здравие нашего всенародно возлюбленного Вождя.

На самом деле, я всегда за него молился. Мой посвящённый ему «Морок, который рассеется, стоит лишь солнцу взойти…» разве не напоминает молитву?

«А мне послышалась раедка какая-то…»

– Вам послышалось. Дело-то, может, и пустяковое, но доктору показаться не помешало бы. Хотите порекомендую?

«Увольте от ваших рекомендаций!»

– Хозяин – барин, увольняю. Вы тоже хотите под зад коленом? Пожалуйста, и вас увольняю. И вы двое тоже уволены, за компанию, никаких возражений не принимаю. И чего вы ждёте? Чем быстрее вы встанете на учёт на бирже труда, тем скорее сможете найти себе занятие по душе!

Назавтра они являются в тронный – вернее, актовый – зал как ни в чём не бывало. Я тоже не держу на них зла – ну погорячились, с кем не случается? Я готов порвать их заявления об уходе и первым делаю примирительный шаг навстречу:

– Вам поручено доказать, что я шарлатан?

«Ну не доказать, а …».

– Установить. Записывайте: в ходе явки с повинной испытуемый признал себя шарлатаном.

«То есть, вы – шарлатан».

– Для учёных вы на редкость догадливы. Да, я – шарлатан, и всё, что я говорю, то есть – по-научному – вещаю – пустая брехня. Я пустобрёх, научно выражаясь. Но все мне верят. И вы поверите.

«Однако, вся ваша так называемая брехня сбывается».

«Или не вся?»

– Может, и не вся. Я не проверял – лишён, увы, подобной возможности.

«А вы вопрос не задавали себе, почему ваши … прогнозы сбываются?»

– Задавал.

«И каков был ответ?»

– Вопрос мой остался безответным. Я не удостоил себя ответа тогда, не удостою и ныне, и присно, и во веки веков! Аминь, все свободны, можете расходиться, откровений сегодня больше не будет.

Конкуренция – двигатель прогресса, особенно в

отношениях

Больше этих учёных людей я не видел. Но это не значит, что я о них больше не слышал. Недели через полторы Мария заскочила к своему вновь обретённому воздыхателю и шёпотом мне на ухо – чтобы Глаз не смог разобрать – поведала:

«Некие учёные, говорят, что-то нарыли, на чём-то они тебя подловили».

– Типа раскололи?

«Если тебе так больше нравится – раскололи».

– Меня? Раскололи?! Скажешь тоже! А вот тебя мы сейчас расколем. Признавайся, как выглядит этот дом, уготованный судьбою для наших с тобой свиданий! Допытываюсь потому, что ни разу не видел его снаружи, да и внутри-то дальше актовой палаты не выбирался.

«Импозантно выглядит: синий особнячок в два этажа, за забором с колючей проволокой и с КПП на входе. Преодолеваешь всё это – и тут же закуток с твоей персональной охраной и твоя палата».

– Вот этих чувствительных сведений я давно от тебя ожидал – и видишь, получил же! Немножко хитростью, чуть-чуть обаянием… И сколько здесь таких … палат?

«Много. А может, и не очень много. А может, и одна всего. Не знаю, не считала и вообще никогда не бывала на втором этаже».

– Очень хорошо. То, что надо. Поднакоплю деньжат на прогнозах, приватизирую эту хазу, и мы станем в ней с тобой жить-поживать, да любви наживать. У нас с тобой у одной стороны – назовём её стабильной, усидчивой – избыток любви, а у другой стороны – волатильной, мятущейся – явный недостаток, придётся над этим работать.

«Ладно, волатильный ты наш, мне надо бежать, я к тебе на минутку заехала…»

– По дороге к маникюрше/педикюрше/массажисту-многостаночнику. Вот на это я и намекал с присущей мне тонкостью. Ладно, беги, спасибо, что заскочила.

Тем более, что твоя смена уже в дверях.

«Извините, здравствуйте, вы очень заняты?»

Это Хохотушечка влетает в комнату, преодолев ожесточённое (надо полагать) сопротивление Лукраедки Третьего.