Идентификация лукраедки

– Ставят к стенке, но стреляют холостыми – обычно. А скоро вообще грозятся в озеро огненное, горящее серою, сбросить15. Но подожди наказывать-то, может оно ещё и сбудется. Скора ты, однако, на расправу.

«А за ошибку в воскрешении прошлых событий?»

– Чистосердечным признанием, которое, может, и поколеблет мою картинку из дней минувших. Такую вот, например: ты заводишь меня в Себеже на Замковую Гору и указываешь место, где, согласно семейной легенде, располагалась пекарня твоих католических предков. «Всего лишь пекарня?» – разочарованно цедил я. Помнишь? «А я-то ждал, что ты мне свой родовой замок покажешь, мы будем обходить башню за башней, залу за залой, и я смогу, наконец, примерить доспехи твоих предков – угнетателей трудового прекариата!»

«Именно тогда я поняла, как безнадёжно далека от твоего идеала. Ну хватит тебе на сегодня, насмотрелся».

Она встаёт, подставляет стул и залепляет Глаз скотчем. А я уж было подумал, что это на меня опять наезжают!

– Жёстко ты с ним. А мне глаза ничем залепить не хочешь? Я бы предпочёл поцелуем, только сначала смартфон обезвредь – он тоже, знаешь ли, умеет шпионить.

«Он гораздо менее вреден, чем ты… Чем ты можешь себе представить».

– Представил его себе – и готов представить его тебе – как одну сплошную полезность.

«Давай о деле, пока они не подняли тревогу: я придумала, как тебя отсюда вытащить, но нужна будет помощь твоих виртуальных друзей».

Уж за этим-то дело не станет, главное, что ты – наименее виртуальная из всех – снова со мной! План твой по-женски – по-любящеженски? – изобретателен, мне бы такое и в голову не пришло! Однако же, нельзя так сразу сдаваться. Ты-то сама-то точно не из таковских. Сколько месяцев или лет ты, интересно, бедного Замухрышкина мучила, прежде чем позволила ему добиться себя?

– Но я никуда не хочу вытаскиваться.

Думаешь, у тебя получится разлучить меня с Хохотушечкой, стравить друг с другом две созданные друг для друга души? Не выйдет! С первого раза. А может, и со второго.

«Почему? Ты, помнится, сам меня об этом просил!»

– Потому что тогда наши встречи – даже такие, в урезанном формате, – станут невозможными, так ведь?

«У тебя будет вдоволь женщин на воле и без меня».

– Лучше неволя с тобой, чем воля без тебя, ибо она всё равно обернётся неволей, только ещё более беспросветной. Лучше жить с тобой в неволе, чем на воле без тебя, ой-ля-ля, ой-ля-ля, ой-ля-ля!

«Тебе, я смотрю, весело?»

– Только рядом с тобой. Вот ты уйдёшь, и от «ой-ля-ля» останется одно «ой». А впрочем, ладно, под твоим испепеляющим взглядом я и не на такое готов согласиться – я, может, хочу творить историю под твоим руководством! Следовать за тобой по пятам – за указующими колыханиями твоей попки… Нет, не дотерплю, кончусь на полувздохе и полусло…

Она склоняется надо мной и гладит моё как бы запрокинутое лицо. Вот открою глаза и увижу тебя так нестерпимо близко…

«Обманщик, ты и не думал кончаться!»

– Извини, не вышло. В этот раз ты спасла меня!

«Давай тогда не будем затягивать с нашим планом».

– Завтра сможешь опять подъехать? А я созову всех своих.

«Могу, ближе к пяти».

– Замётано! Пусть это будет объединительный съезд всех ранее разъединённых!

И пусть это будет твоим маленьким вкладом во всеобщую борьбу с лукраедочьим игом. Ну не из любви же ко мне ты это заварила?!

Антисанти и семеро декозлят

И вот собрались почти все – кроме, разумеется, Крокодайло. И эти почти все возмущаются: «Где Крокодайло? Где же опять этот такой-сякой Крокодайло?»

«Да вот он я!» – раздаётся знакомый писклявый голос.

– Будешь писать протокол.

Крокодайло польщён: статус секретаря приподнимает его над окружающими и позволяет любоваться им снизу почти беспрепятственно.

– Записывай: Мария купит большой чемодан.

«На колёсиках», – уточняет Машка; она великодушно уступила мне роль первой скрипки, но вторую струнную партию всё-таки оставила за собой.

– Разумеется. И дырочки не забудь в нём проделать. Дрель дома есть? Тогда и дрель надо купить, и свёрлышко, и холстов подкупить с кистями и красками – ну это вот он подскажет. Рафик, ты напишешь портрет, на котором я буду прям как живой, но спящий. Изобразишь?

Наш гений улыбается: «Живее всех храпящих и посапывающих? Попытаюсь».

– Уж давай, попытайся, это тебе не фрески со святыми писать – придётся антисвятого намалевать. Чтоб тебе попонятней было, это как материя и антиматерия. И за второе полотно записываем тебя ответственным – с типичным среднемосковским пейзажем, эту холстину Мария набросит на себя и на чемодан, чтобы слиться с окружающей хмарью.

Он опять улыбается: «Замётано, будет тебе полотно с типичным местным пейзажем».

– А ещё тебе паспорт придётся для меня изготовить. Сумеешь? Образцы тебе покажет Мария.

«Я сделаю тебе итальянский – никто не против? На самое красивое имя, которое только смогу придумать!»

– Можешь назвать меня Рафаэль Антисанти.

«Как скажешь».

– В день Икс и в час Игрек, которые я определю позже, Крокодайло с Ник-Соном начинают бучу у ворот этого вертепа.