Идентификация лукраедки

Он шутит, конечно, но по-доброму шутит: знает, небось, что таких как я не берут в лукраедки.

«Только я вот гляжу, он к нам не торопится. Но если тебе, к примеру, к ушам сейчас пару клемм подключить, сразу засуетишься. Спорим?» – не выдерживает Лукраедка Первый.

Спорить с лукраедкой – занятие бессмысленное, это всё равно как убеждать дерево в том, что оно деревянное. Куда практичнее светлой улыбкой встречать каждую из их долбореплик. Но и такие мои невиннейшие улыбки почему-то вызывают довольно потешный гнев Лукраедки Первого, который под этим соусом почти касается меня своим побагровевшим блином с ушами:

«А что это ты дерзкий такой?»

– С какой целью интересуетесь?

Замолк, соображает, как поприкольней ответить. Надо помочь, а то ещё его кочан от непривычной деятельности ка-ак лопнет! А я та-ак близко, что именно на меня и придётся основной удар.

– В служебных целях? Или в личных? От этого будет зависеть пространность моего ответа на ваш в высшей степени остроумный вопрос.

Натужно улыбается сквозь надутые щёки, но сделать ничего не может: мой язычок-то острее! Да и извилин у меня побольше будет. Но визжать от радости по этому поводу не приходится: чем больше у тебя извилин, тем меньше у тебя по факту степеней свободы и прав – в порядке декомпенсации, что ли – один из законов общества, основательно обгрызенного лукраедками.

«Скажи: в целях повышения надоя от здешних тёлок», – острит кто-то из лукраедок.

Ловлю себя на мысли, что почти перестал различать этих человекообразных существ, теперь все они для меня – по большому счёту, одна сплошная антропоидная масса неопределённого пола и возраста. А может, он/она/оно один/одна/одно всего и существует – допустим, в форме проекции моего подсознания на какую-нибудь изменчивую наносубстанцию – но нет, это было бы слишком, слишком замечательно, чтобы быть правдой. Они очень, очень даже материальны, но сделаны явно без любви из какого-то непотребства – а вот их химический состав надо будет проанализировать при первой же возможности.

Лукраедка Первый сопит, но на провокацию товарищей не поддаётся, а просто встаёт и молча выходит вон. Куды, куды вы удалились?! Похоже, я напрочь испоганил ему любимейший праздник своими хулиганскими выходками. И повинны в этом злодеянии, в первую очередь, я считаю, мои до неприличия извилистые извилины.

Однако, все эти хвалёные извилины пока не в состоянии ответить на один элементарный вопрос: чем же вас вывести, лукраедки? Думай, чёрт тебя раздери! Должно же быть какое-то средство, типа пестицида какого-нибудь лукрацидового подкласса, готов даже отказаться от любой из своих будущих Нобелевок в пользу создателя подобного чуда. Уверен, что решение будет простым и элегантным. Однако, мне оно неизвестно, а временами и вовсе кажется, что изящных решений в таком деле ждать не приходится, никто не спустит их сверху, никто не породит изнутри.

Что же до вас, господа низкоранговые лукраедки, – а что это вы покидаете меня не прощаясь, праздник ведь только начался! – то мелковато вы плаваете и высшей меры выведения заслужить пока не успели. Можете расслабиться покамест – да вы и так уже порядком расслабились. Но только не думайте, что я предлагаю не наказывать вас совсем. «Предлагаю» или «предполагаю»? «Предполагаю» лучше, конечно. А наказаны вы будете показательно: мы пересадим вам отсутствующий орган – совесть, – и бичуйте ею сами себя на здоровье. Как пересадим? Ну хорошо, не пересадим, а взрастим – где-нибудь в гиппокампе, взрастим с помощью обязательного чтения того, чем я усеиваю листы бумаги. Чтение моих стихов про себя и вслух плюс их прослушивание в моём исполнении в течение, скажем, месяца – думаю, этого будет достаточно для формирования совести у самых отмороженных лукраедок.

Не все мои эльфы одинаково безупречны

«Заказывали – получайте!» – с этими словами сияющий Рафаэль разворачивает передо мной своё новое творение, и у меня темнеет в глазах. На полотне – Мария, обнажённая Машка, и ничего более – ни чертенят, ни ангелов, только она, сияющая в ночи, и звёзды вокруг её тела. Только она и другие звёзды.

Я ждал от тебя шедевров, но в несколько иных жанрах. Эй, а ты адресатом, случаем, не ошибся? А предназначалось ли это для моих глаз? Или ты, как и положено гению, всё перепутал? А ещё интересно, была ли то бесстрастная фиксация натуры или же плод твоей безграничной и беспардонной фантазии? Похоже, что первое: я уверенно опознаю́ её грудь, потому как левая чуть поменьше правой. Бёдра, вроде, чуть пошире, чем были, но этот дурацкий кусок марли между ног мешает рассмотреть тамошний причесон и идентифицировать его с Машкиным фирменным.

– Сарданапалия? Похожа!

«Узнал? Она самая!»

А откуда ты знаешь Сарданапалию? И откуда ты знаешь, что она похожа на Машку, если даже я этого до сих пор не знал? Или это ты так неостроумно шутишь, еще несмешнее, чем я?

– Неужто она сама и позировала?

«Да нет же, конечно, позировала не она».

Ну говори же, наконец, правду, что ты тянешь тигра за хвост?!

– И кто же тогда позировал?