Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Маккоун всегда категорически возражал против таких акций, как убийство. Возражал как с моральной, так и с политической точек зрения. Он ни разу не дал мне понять, что ЦРУ как раз тогда занималось планированием такой акции, и это, несмотря на то, что он откровенно делился со мной своими соображениями об операции «Мангуста», — направленной против режима Кастро программе экономических мер и диверсионных актов, одобренных президентом Кеннеди 30 ноябре 1961 года и осуществлявшейся под личным наблюдением Роберта Кеннеди в качестве члена Специальной группы (расширенного состава). Другие проекты тайных операций, как правило, относились к компетенции Специальной группы обычного состава (Макджордж Банди, Алексис Джонсон из Госдепартамента, Роузвелл Гилпатрик — помощник министра обороны и председатель ОКНШ), переименованный в Комитет-303 (при Эйзенхауэре это была Группа-5412).

Об операции «Мангуста» мы с Маккоуном всегда говорили как о программе тайного давления на кастровский режим — программе создания экономических трудностей и серии диверсий на фабриках и в системе путей сообщения. Все это меры не из серии слабых, но в число их никак не входили убийства. И когда 10 августа 1962 года вопрос о подготовке покушения на Кастро был поднят на заседании Специальной группы (расширенного состава), Маккоун выступил с категорическим протестом. После кубинского ракетного кризиса в октябре 1962 года Специальная группа (расширенного состава) была распушена, намерение разделаться с Кастро постепенно забылось, и ЦРУ занялось более соответствующей его природе работой.

Аналитическая работа в тесном сотрудничестве с Белым Домом

Все эти накладки и ошибочные решения все же вторичны по сравнению с фактом, что во всех прочих смыслах ЦРУ при Маккоуне работало отлично и вновь завоевало расположение президента. Фактором, сыгравшим основную роль в том, что ЦРУ удалось вновь обрести престиж и стать активным участником политического процесса, оказалась деятельность его в ходе ракетного кризиса. В значительной степени благодаря тесным контактам с людьми Макджорджа Банди (да и с ним самим я встречался два-три раза в неделю) Управление разведки оказалось непосредственным участником процесса подготовки ответов на стоявшие перед президентом вопросы, связанные с выработкой политической стратегии. Маккоун всячески поощрял мое стремление к максималыю тесному сотрудничеству с Белым Домом и просил ставить его в известность о том, как это дело движется.

О ракетном кризисе писали много, так что я не буду повторяться[11]. Главное, что следует отметить: ЦРУ координировало работу всех разведывательных агентств согласно всеохватывающей программе сбора и анализа данных, позволяющих выяснить, какого рода оружие СССР поставлял Кастро летом и осенью 1962 года. Аналитики не верили, что Хрущев окажется настолько глуп, чтобы послать на Кубу ядерное оружие. Хрущев со своими советниками плохо рассчитал, решив, что или американская разведка не обнаружит ракет до момента их прибытия на точку дислокации (когда над США уже нависла бы серьезная угроза ядерного удара), или у Кеннеди просто не достанет мужества эффективно ответить на этот вызов. Во всем ЦРУ только Маккоун считал, что ракеты уже размещаются на Кубе. И ЦРУ не прекращало охоту за фактами. Охота завершилась успехом, когда 14 октября 1962 года U-2 пролетел прямо над ракетной установкой в Сан-Кристобале, возле Гаваны.

Дело было в понедельник, 15 октября, далеко за полдень. Неожиданно эксперты по расшифровке фотографий взбудоражили меня сообщением о результатах работы U-2, а мои специалисты по ракетам заверили, что из снимка следует, что СССР располагает усовершенствованным видом ракет, который позволит ему удвоить число ядерных боеголовок, нацеленных на США.

Аэрофотоснимок позиций советских баллистических ракет в Сан-Кристобале

В тот же вечер, 15 октября, я по телефону известил о кризисной ситуации Банди в СНБ. Одновременно я позаботился о том, чтобы генерал Картер (в тот день — исполнительный директор ЦРУ, вместо отсутствовавшего Маккоуна) дал сигнал тревоги в Пентагон. Под конец я позвонил Роджеру Хилсману, начальнику разведывательного бюро Госдепартамента, проинформировал его о ситуации и попросил, чтобы он сообщил о том же государственному секретарю Дину Раску. Хилсман выполнил мою просьбу в тот же вечер. На следующий день, 16 октября, я в сопровождении нескольких штабных офицеров отправился демонстрировать фотоснимки Макджорджу Банди, Роберту Кеннеди и ряду других высокопоставленных лиц, а потом Банди взял их у меня, чтобы показать президенту.

На заседании СНБ был образован Исполнительный комитет, который в качестве совещательного органа состоял при президенте все «Тринадцать дней», описанных в книге Роберта Кеннеди под таким именно названием.