Идеологические кампании «позднего сталинизма» и советская историческая наука (середина 1940-х – 1953 г.)

Первая премия была также присуждена Е. В. Тарле за его двухтомную монографию «Крымская война» (Т. 1–2. М.; Л., 1941–1943). Известнейший ученый создал впечатляющее и увлекательное историческое полотно, показывающее Крымскую войну на широком социально-политическом и дипломатическом фоне. Центральное место занимала демонстрация мужества русских солдат и офицеров. В представлении комиссии писалось: «В этом труде ярко обрисованы, с одной стороны, крайняя отсталость и реакционность николаевской монархии середины XIX века, с другой стороны, на многочисленных фактах и эпизодах показаны высокие боевые качества — стойкость, самоотверженность и героизм солдат и матросов русской армии, особенно защитников Севастополя»[1655]. Автор подводит читателя к мысли, что, несмотря ни на что, война носила народный характер. В условиях Великой Отечественной войны это было очень актуально.

Книга, уже после войны, была подвергнута острой критике. В центральном партийном рупоре — журнале «Большевик» — вышла рецензия Н. Н. Яковлева, в которой он упрекал Тарле в том, что тот не сумел показать реакционную сущность царского режима. При этом он, следуя за работой И. В. Сталина «О статье Ф. Энгельса “Внешняя политика русского царизма”», напоминает, что «оплотом европейской реакции наряду с царской Россией являлись и Англия, и Франция»[1656].

Необычная ситуация сложилась с присуждением Сталинской премии второй степени. Здесь оказалось два награжденных: А. И. Яковлев за монографию «Холопство и холопы в Московском государстве в XVII в.» и П. П. Смирнов за монографию «Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в.». Неординарность заключалась в том, что книги еще не были опубликованы и находились в рукописи. Если монография А. И. Яковлева вышла в свет в этом же году, то книга П. П. Смирнова еще долго оставалась неопубликованной[1657]. Только в 1947–1948 гг., уже после смерти автора, двухтомная книга была напечатана. В книге автор проводил мысль о синхронности развития городов на Руси и в Западной Европе. Главной движущей силой этого процесса он называл классовую борьбу.

У книги «Холопство и холопы в Московском государстве XVII в.» была сложная судьба. Видимо, Яковлев начал работать над монографией еще в дореволюционное время, когда готовил к изданию кабальные книги. Судя по заметкам в дневнике друга историка, академика В. И. Вернадского, книга была готова к 1930 г., но из-за «Академического дела» опубликовать ее было невозможно. Более того, по свидетельству Вернадского, «книгой хотели воспользоваться избранные уже [в академики] ком[мунисты] — я [Вернадский. — В. Т.] обвинял Грекова и Волгина»[1658]. Рукопись удалось отстоять, но долгое время она пролежала неопубликованной. Яковлева знали во властных кругах: его отец, известный чувашский просветитель Иван Яковлевич Яковлев, хорошо знал отца самого Ленина, а сам историк неоднократно встречался с основателем советской власти. Кроме того, Яковлева поддерживал влиятельный Вернадский.

В то же время книга, что очевидно, не вписывалась в идеологический контекст эпохи, поэтому причины того, почему именно рукопись Яковлева получила премию, до сих пор неизвестны. По предположению Н. А. Горской, Сталин решил вновь пересмотреть официальную историческую концепцию в сторону признания теории о рабовладельческом периоде русской истории[1659]. Впрочем, прямых доказательств этого предположения до сих пор нет. Более того, последующие события, скорее, свидетельствуют о том, что официальные идеологи вполне определились в своей поддержке феодальной концепции Б. Д. Грекова.

А. А. Зимин объяснял присуждение премии тем, что на тот момент было только две крупные монографии (Яковлева и П. П. Смирнова о посадской общине XVII в.), подходившие под ее критерии[1660]. Думается, что и подобное упрощенное объяснение мало вероятно, поскольку, как это уже указывалось выше, в общественных и гуманитарных науках премия играла в первую очередь идеологическую роль, к работам тщательно присматривались.

Первоначально книга Яковлева встретила в основном положительные отклики. Ее рекомендовали к печати Ю. В. Готье и С. В. Бахрушин. Критический отзыв представил А. Н. Сперанский. Но это не помешало публикации. В 1944–1945 гг. на книгу вышли отрицательные рецензии С. В. Бахрушина и С. Б. Веселовского, бывших до этого друзьями Яковлева. Против ее концепции категорически выступил всесильный директор Института истории АН СССР Б. Д. Греков (кстати, лауреат Сталинской премии 1943 г. «за многолетние выдающиеся работы в области науки и техники»)[1661].

Таким образом, обе книги можно рассматривать в качестве своеобразных курьезов в истории присуждения Сталинской премии.