Идеологические кампании «позднего сталинизма» и советская историческая наука (середина 1940-х – 1953 г.)

По совокупности заслуг премию присудили Б. Д. Грекову. Мир профессиональных историков, несмотря на военное время, торжественно отметил это событие. 3 апреля 1943 г. состоялось заседание Ученого совета Института истории АН СССР в Ташкенте, где чествовали лауреата. Греков был представлен как борец с националистическими концепциями М. С. Грушевского. Именно он «нанес сокрушительный удар и созданной фашистами легенде о неспособности славян к государственному строительству»[1662].

Затем в течение трех лет премии не присуждались. Только уже после войны, в 1946 г., произошло награждение, премии давали за работы 1944 г. Присуждение проходило в условиях реализации первого послевоенного пятилетнего плана, целью которого являлось восстановление страны. В статье, напечатанной в «Правде» и посвященной лауреатам премии, всячески подчеркивалось настроение патриотизма, оптимизма и единства нации, в частности ее интеллектуальной части: «Советской интеллигенции чужды настроения скептицизма, неверия в силу научной мысли, разочарования в прогрессе… Советская интеллигенция, воспитанная в духе идей марксизма-ленинизма, верит в свою силу, потому что знает силу своего народа»[1663]. Подчеркивался особый статус работников интеллектуального фронта в СССР.

Из историков в числе лауреатов оказался только Б. Б. Пиотровский, получивший вторую премию за монографию «История и культура Урарту» (Ереван, 1944). Внимание к Урарту в то время было чрезвычайно высоким. Еще в школьном учебнике под редакцией А. В. Шестакова писалось, что племена Урарту — это предки грузин. История СССР теперь начиналась не с Киевской Руси, а с Урарту, что значительно удревняло историю всего Союза и ставило его в ряд ведущих и древнейших регионов мира. В подготовке учебника принимал участие сам Сталин, а изучение его библиотеки показало, что он испытывал особый интерес к истории древнего государства[1664].

В работе было сильно влияние яфетической теории Н. Я. Марра, учеником которого Б. Б. Пиотровский являлся. Урарту было показано автором как сильное, высококультурное государство, являвшееся реальным соперником могущественной Ассирийской империи. Проводилась мысль об огромном влиянии культурного наследия Урарту на народы Кавказа. В то же время автор подчеркивал, что «…нельзя ни один из современных закавказских народов непосредственно выводить от урартов, считая урартов его прямыми и единственными предками»[1665]. В данном случае автор явно шел против течения, поскольку не признавал прямой связи Урарту и грузин. По его воспоминаниям, на одной довоенной конференции академик Грузинской академии наук С. Н. Джанашия требовал у Пиотровского признать прямую родственную связь Урарту именно с грузинами[1666]. Несмотря на это, идеологов привлекла именно возможность при помощи работ Б. Б. Пиотровского доказать древность культуры народов СССР, их заметную роль в мировой истории.

Возможно, причиной могло стать и следующее. Исследования библиотеки Сталина показали, что он внимательно и с интересом читал учебник по истории Грузии с древнейших времен до начала XIX в., вышедший на грузинском языке в 1943 г. Эта книга при ее переиздании в 1946 г. получила Сталинскую премию второй степени (см. ниже). В частности, в учебнике утверждалось, что государство Урарту было основано хетто-субарскими племенами, которые назывались прямыми предками грузин[1667]. «Великому грузину» могло льстить, что предки его народа являлись основателями великого древнего государства, а мысль Пиотровского (который сам не решался напрямую связать ни один ныне существующий кавказский народ с Урарту) о том, что наследие Урарту стало фундаментом кавказской культуры — подогревать его национальное честолюбие. В конце жизни, несмотря на все дифирамбы в сторону «великого русского народа», Джугашвили не потерял интереса к родине[1668]. По наблюдениям историка Б. С. Илизарова, Сталин вполне мог наказать историка. В библиотеке диктатора сохранился сборник, в котором была помещена статья Пиотровского об Урарту. На полях книги Сталин оставил многочисленные гневные пометки, но итоговый вывод о том, что армяне и грузины — наследники Урарту его, видимо, удовлетворил[1669].

В следующем году премию первой степени присудили за II и III тома «Истории дипломатии». Второй том охватывал период 1872–1919 гг. Почти весь том написал В. М. Хвостов, последние четыре главы, посвященные дипломатии Советской России, были написаны И. И. Минцем. Следуя официальной исторической концепции, авторы рассматривали этот период как время начавшегося упадка капитализма, перехода его в монополистическую, империалистическую фазу. Первая мировая война являлась логичным развитием событий. Здесь подчеркивалось, что Россия не являлась зачинщицей войны и стала «слабым звеном мировой империалистической системы», где произошла революция. Отдельная глава отводилась иностранной интервенции стран Антанты в Россию.