Идеологические кампании «позднего сталинизма» и советская историческая наука (середина 1940-х – 1953 г.)

Предложенная книга, видимо, привлекла жюри по нескольким причинам: во-первых, концепцией нашествия татаро-монголов как события, прервавшего блестящее развитие Древней Руси и ставшего главным тормозом в русской истории; во-вторых, коннотациями со сложившейся внешнеполитической ситуацией. Все же с книгой едва не случился скандал. Бдительный Отдел науки и высших учебных заведений Отдела пропаганды и агитации при ЦК ВКП (б), возглавляемый Ю. А. Ждановым, обнаружил в книге серьезные недостатки. Особенно неудовлетворительными были признаны главы, написанные А. Ю. Якубовским. По мнению авторов записки, поданной лично Сталину, «политическая история Золотой орды в книге излагается вне связи с историей борьбы русского народа против татаромонгольского ига, затушевывается роль русского народа в спасении Западной Европы от монгольского нашествия. Неправильно освещаются причины распада Золотой орды. Автор утверждает, что Золотая орда пала не в результате поражений, понесенных в борьбе с русскими, а в результате муждуусобной борьбы ханов»[1742]. Мало внимания авторы уделили и Куликовской битве. После таких обвинений перепуганный Б. Д. Греков попросил снять свою кандидатуру с соискателей премии. Тем не менее, награду книга получила. Видимо, ее идеологические достоинства пересилили недостатки, а вышестоящие арбитры не согласились с мнением сотрудников Отдела.

Третью премию присудили Я. П. Крастыню за труд на латышском языке «Революция в 1905 году в Латвии» (Рига, 1950). Его автором был активный большевик, выпускник Института красной профессуры. В нем излагалась история Первой русской революции в Латвии. Автор уделил значительное внимание рассмотрению борьбы местных большевиков с различными «уклонами» в Латвийской социал-демократической рабочей партии. Основной концепцией работы стала идея о том, что революционные события в Латвии — это часть общероссийских событий, а местные революционеры являлись составной частью антицаристского большевистского фронта. Отметим, что книга продолжила линию на историко-культурное «присоединение» Прибалтики, заложенную монографией Зутиса. В ней обосновывалась неразрывная связь латышского и русского революционного движения. В 1951 г. автор был выбран действительным членом Академии наук Латвийской ССР. В 1952 г. монография вышла на русском языке.

Третья премия досталось и Л. А. Никифорову за книгу «Русско-английские отношения при Петре I» (М., 1950). В ней проводилась мысль о том, что Англия стремилась к колониальному подчинению России. Этому помешала политика Петра I. Автор признавал классовую ограниченность его действий, но указывал: «Вместе с тем внешняя политика Петра I носила исторически прогрессивный характер, ибо она, способствуя укреплению русского национального государства, обеспечивала России возможность самостоятельного экономического и политического развития, создавала условия для обеспечения ее безопасности»[1743].

Монография вышла под грифом Академии общественных наук и не представляла собой из ряда вон выходящее исследование. Но в ней было заложено несколько положений, отвечавших идеологическим веяниям. Главными среди них были признание прогрессивной роли Петра I и акцент на том, что Англия — исторический противник России.

Сталинские премии перестали присуждать со смертью их патрона. Несмотря на это, свое дело они сделали. Если проанализировать весь период присуждения премий, содержание книг, ставших лауреатами, то вырисовывается достаточно полная и отчетливая картина исторической политики «позднего сталинизма». Так, непреходящее значение для советской идеологии играли и продолжали играть работы, посвященные истории производительных сил и классовой борьбы. Они щедро награждались и становились важными кирпичиками в возведении материалистической концепции исторического процесса. Поощрялись труды, показывающие единство народов СССР в историческом ракурсе. Авторы, находившие культурные и экономические связи между различными регионами Советского Союза, тем самым показывали неизбежное и исторически закономерное объединение их в единое государство. Особое место занимали книги, посвященные истории недавно присоединенной Латвии. История дипломатии, написанная в русле концепции поступательного возвышения России на международной арене, также стабильно привлекала конкурсное жюри. В исторических исследованиях на эту тему виделась и практическая сторона: они должны были на историческом опыте обучать советских дипломатов. Не забывалось и об истории культуры, науки и техники. Требовалось, чтобы труды по данной проблематике описывали отечественную культуру и науку в ультрапатриотическом ключе. Необходимо было показать, что русская культура и культура других народов СССР находились в числе передовых с самых древнейших времен, а территория Советского Союза всегда была частью самых развитых регионов мира. В чести были и героические страницы русской истории, ее военные победы. Поражения объяснялись не слабостью русской армии и ее солдат, а недостатками феодального строя.