Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

После такого выступления С. В. Кафтанова – министра высшего образования СССР, председателя ВАКа, кандидата в члены ЦК ВКП(б) и т. д. и т. п. – дальнейшая «дискуссия» была пустым делом. Но механизм ее, запущенный в августе, еще работал, и подписанный в печать 10 декабря двенадцатый номер журнала «Октябрь» вышел в конце месяца в свет. Он, кроме прочего, содержал четыре выступления о роли А. Н. Веселовского – они-то, если бы не предварялись приведенными выше заявлениями, как раз укладывались бы в рамки термина «дискуссия».

Первой шла статья академика В. Ф. Шишмарева «Александр Веселовский и его критики» – достаточно сдержанная и академичная, содержащая преимущественно опровержения печатных выступлений В. Я. Кирпотина. Заканчивал ее академик словами:

«Говоря о Веселовском, Горький называл его “наш знаменитый Александр Веселовский”. Такие мысли побудили нашу Академию наук посвятить дате 100-летия со дня рождения замечательного русского ученого особое заседание и возобновить издание полного собрания его сочинений. Конечно, каждый понимает, что от Веселовского нельзя требовать того, чего он дать не мог. Но каждого читающего его и сейчас захватят широта охвата предлагаемого читателю материала, творящаяся как бы на его глазах работа над ним, горячий темперамент искателя истины, строгий учет фактов, вплоть до самых мелких, острая критика гипотез, выводов, оригинальное разрешение целого ряда труднейших и сложнейших историко-литературных вопросов, подлинный демократический пафос исследования и совершенно исключительное мастерство исторического анализа фактов, которые он видит перед собой во всей их живой многогранности и взаимосвязи. “Уважение к именам, освещенным славой, есть первый признак ума просвещенного”, – говорил Пушкин»[1678].

Еще более основательной кажется помещенная тут же статья В. Б. Шкловского «Александр Веселовский – историк и теоретик», где автор быстро, буквально хирургически отделяя А. Н. Веселовского от его родного брата Алексея (автора книги «Западное влияние в русской литературе»), сразу же обозначает свою точку зрения:

«Был ли Александр Веселовский низкопоклонником перед Западом, т. е. считал ли он, что западное искусство превосходит наше, что все корни нашего искусства идут оттуда и что наше искусство подражательно? Я думаю, что нет…»[1679]

Изложив и обосновав ее, Виктор Борисович заканчивает свою статью словами:

«Настоящий спор о Веселовском – это спор об его философских позициях. Те упреки, которые сделаны А. Н. Веселовскому тов. А. Фадеевым, явно основаны на недоразумении. А. Веселовский был великим ученым, борющимся за осознание великой русской культуры и славянской культуры.

Многое в работе Веселовского можно отрицать, но от нее не надо отрекаться: она входит в наше наследство. Но на его примере мы видим, что нельзя создать великое литературоведение без великой философии»[1680].

Выступления В. Ф. Шишмарева и В. Б. Шкловского, таким образом, вселяли надежду – один факт их выхода в свет был удивителен. Две другие статьи отражали противоположную точку зрения, но резкими их вряд ли можно назвать.