Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

Мы не можем сказать, имел ли Азадовский личный разговор с этим господином в усах. Однако нам известно интервью Азадовского, опубликованное в архангельской газете «Правда Севера» от 3 декабря 1996 года – в то самое время, когда бывший полномочный представитель президента РФ в Архангельской области полковник госбезопасности Павел Поздеев баллотировался на пост губернатора Архангельской области.

Интервью вошло в статью «Военная тайна полковника Поздеева», написанную известным архангельским журналистом Алексеем Павловичем Пешковым, в 1990 году окончившим факультет журналистики ЛГУ. В Архангельске он был, если можно так сказать, местным Щекочихиным (правда, в отличие от Юрия Петровича, он в конце 1990-х уехал в США, где до сих пор работает по специальности). Благодаря собственному бесстрашию Пешков незадолго до выборов вытащил на свет правду о человеке, за которого агитировал даже небезызвестный генерал А.И. Лебедь (чей образ Кренёв позднее воссоздаст в своей прозе). Статья состояла из ряда интервью, в том числе и с самим Поздеевым.

Журналист спросил у кандидата в губернаторы об участии в деле Азадовского, но тот «непринужденно открестился, заявив, что, во-первых, он Азадовского очень уважает и готов с ним встретиться, во-вторых, что в Питере тогда не был и, в-третьих, что это легко проверить». После этого настойчивый журналист позвонил Азадовскому и получил его комментарий, который и был напечатан:

Да, Павел Григорьевич имел близкое отношение к моему делу… Это тот самый Поздеев, который курировал нашу писательскую организацию. То, что он отмежевывается от своего участия, мне, в общем, понятно. Вся процедура обыска и ареста была абсолютно незаконной. Дело было грязным. Естественно, он не хочет признавать свою причастность. Ну а встречаться с ним? Я не вижу смысла. Если человек, глядя мне в глаза, будет утверждать: «Нет, вы путаете, Константин Маркович», – то как мне доказать, что Земля круглая?

Статьи архангельских журналистов и телеинтервью с Азадовским, показанное архангелогородцам перед самыми выборами, сыграли тогда свою роль – Поздеев не прошел в губернаторы.

Тщетное

Констатируя вынужденную перемену советской правоохранительной системы к делу Азадовского, мы не можем не задаться вопросом: коль скоро приговор отменен и осужденный оправдан, то какова судьба тех людей, стараниями которых Азадовский совершил такое «несентиментальное путешествие» длиною в два года?

В одном из интервью Азадовский сформулировал свое видение правосудных мер, которые надлежит применить к тем, кому он и его жена были столь многим обязаны:

Я буду добиваться того, чтобы люди, участвовавшие в разработке и осуществлении моего процесса: обысках, арестах, допросах – были признаны виновными в нарушении законов, которые действовали в 1980–1981 гг., и были названы уголовными преступниками.

Здесь ученый не кривит душой – именно этого он и пытался добиться. Однако ему было, разумеется, не под силу сдвинуть махину. Его последующая борьба за уголовное преследование тех, кто сделал его уголовником, проходит, собственно, в том же правовом пространстве, в котором возникло и оказалось возможным и само «дело Азадовского», – в пространстве закрытого общества, социализма с нечеловеческим лицом, всесилия и вседозволенности спецслужб.

Комментируя в 1994 году статью Нины Катерли «Расправа» (см. ниже), известный российский адвокат и правозащитник Юрий Шмидт писал, что в действиях сотрудников КГБ имеется и состав уголовного преступления, статья 176 УК РФ: «Привлечение заведомо невиновного лица к уголовной ответственности».

Но сколько ни бился Азадовский над тем, чтобы привлечь хоть кого-то из виновных к ответственности, все было тщетно. В тот момент, когда прокуратура прекратила его собственное уголовное дело за отсутствием состава преступления, зампрокурора Ленинграда Д.М. Веревкин сообщил ему: