Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

В отношении жалобы Азадовского К.М. на сотрудников КГБ и меня лично могу сообщить следующее. Дело оперативной разработки на Азадовского К.М. было заведено в октябре 1978 г. с окраской «Измена Родине в форме оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против СССР».

В процессе работы по делу, ведение которого было поручено мне, были получены данные о том, что объект распространял в своем окружении устные измышления, порочащие наш строй, поддерживал обширные контакты с иностранцами, ряд из которых являлись эмиссарами антисоветских организаций, большинство из них враждебно или негативно относились к нашему строю и руководителям нашего государства.

Встречи Азадовского К.М. с иностранцами проходили в основном на квартире сожительницы Азадовского – Лепилиной С.И. в вечернее и ночное время.

В 1980 г. в адрес Дзержинского РО УКГБ ЛО было получено заявление соседки Лепилиной С.И. по квартире – Ткачевой, в котором она сообщала, что Лепилина С.И., Азадовский К.М., их связи из числа советских и иностранных граждан устраивают на квартире оргии, и просила оградить ее от этого.

С санкции руководства отдела т. Володиным Э.В. было принято решение провести беседу с какой-либо из связей Лепилиной С.И. с целью возможного получения и документирования указанных Ткачевой действий.

В ходе предварительного изучения круга знакомых Лепилиной С.И. выбор пал на ее связь Цакадзе М.Г., работавшую в то время артисткой в «Ленконцерте» и характеризовавшуюся положительно. Цакадзе М. меня представил директор «Ленконцерта» Садовников К.П. как «куратора». Об интересе органов КГБ к Цакадзе М. как связи Азадовского К.М. и Лепилиной С.И. не говорилось. С учетом положительной характеристики Цакадзе М. и моего впечатления о ней на основании беседы, в ходе встречи я оставил ей свою фамилию и телефон, написав их на листе бумаги. Цакадзе в свою очередь оставила свой адрес (в то время она снимала комнату). Мы договорились с ней о том, что если у нее будет какая-либо информация о противоправных действиях ее связей, она позвонит мне. Затем встречи с ней проводил Кузнецов А.В., которому было поручено дальнейшее ведение дела. Из его рассказов о беседах с ней я знаю, что он никаких провокационных вопросов ей не ставил.

Мною были проведены две встречи с Цакадзе, в ходе которых она рассказала о своих связях, поддерживающих контакты с иностранцами, в том числе и о Лепилиной С.И. Никаких провокационных вопросов Цакадзе М.Г. я не задавал, акцент на интересе органов КГБ к Лепилиной С.И. и Азадовскому К.М. не делался. С Исаметдиновой, Петровой, а также женой Балцвиника я не встречался и не беседовал.

В конце ноября 1980 г. я ушел в очередной отпуск с выездом в Кисловодск и вернулся в конце декабря. Реализация дела была проведена в мое отсутствие.

По возвращении из отпуска мне было поручено оказать помощь в уничтожении литературы, оцененной Главлитом как идеологически вредной и не подлежащей распространению в СССР. Акт уничтожения, подписанный Володиным Э.В., мною и Кузнецовым, был передан в следственный отдел Куйбышевского РУВД.

В Сусуман Магаданской области, где Азадовский К.М. отбывал наказание, я не выезжал. В мероприятиях, связанных с привлечением агента «Берита», я не участвовал.