Идеология: между метафизикой и социальным контролем

«Идеологи» встали на путь решительного разрыва с метафизикой как способом мышления, далеким от нужд практической жизни. Они рассматривали ее как ложное и амбициозное изучение субстанций, первопричин, порядка мыслей, ангелов и демонов – одним словом, всего того, что философия Просвещения вынесла за границы разума. Де Траси вслед за просветителями отвергал всякую возможность для вновь создаваемой научной дисциплины быть включенной в контекст метафизики не только по содержанию, но и по названию. «Это слово, – утверждал он, – так дискредитировано, что больно наблюдать, как оно используется для обозначения науки о мышлении»[25]. Вдохновленные успехами естественных наук, создатели нового учения о человеческой природе намеревались поставить свои исследования на рельсы новой методологии. П. Кабанис, один из ближайших сподвижников де Траси, писал: «Нравственные науки следует перестроить… – предоставить им возможность принять участие в необыкновенных успехах наук физических и указать на дорогу, с которой бы они не сбивались»[26]. Для создаваемой науки де Траси предложил новое имя – «идеология», которое, как объяснял сам автор, в переводе с греческого означает «науку об идеях» или «учение о восприятиях»[27]. Эта наука может дать знание человеческой природы и служить прочным основанием моральных политических наук, относительно которых все граждане должны иметь здравые представления.

С точки зрения французских идеологов, идеология – это тот фермент, который может максимально расширить число граждан, способных в полной мере ответственно использовать свой разум. Человеческий разум – это общее достояние людей, его возможности должны быть доступны каждому человеку. Если создать новую систему образования и применить новые методы обучения, то количество способных пользоваться собственным разумом может возрасти многократно.

Поскольку разум один для всех, постольку возможно основанное на разуме общественное согласие. Различия между людьми проистекают лишь из различий опыта, который они получают в течение жизни. Задача идеологии – создать условия, в которых большинство людей получили бы опыт развития своих умственных способностей.

1.2.2. Общая воля как принцип и источник ментальной идентичности

Формулируя важнейшие положения новой науки, де Траси обращается к картезианскому принципу интеллектуального субъективизма – «Cogito ergo sum». Оригинальность новой версии картезианства заключалась в том, что она была пропитана духом французского сенсуализма, основополагающий принцип которого гласил: «Нет ничего в разуме, чего прежде не было в чувствах». Интеллектуальный субъективизм Декарта был преобразован в чувственный и его основное кредо было сформулировано следующим образом: «С той минуты, как мы чувствуем, – мы существуем, мы сознаем наше существование»[28]. Чувственная составляющая процесса познания давала весомый аргумент для установления социального равенства. Поскольку с точки зрения физиологии все люди имеют одинаковые сенсорные способности и одинаковые потребности, то равенство – это естественное состояние людей.

Важнейшей задачей идеологии стало достижение ясного восприятия мира. На этом пути идеологи воспользовались результатами философских исследований Э. Кондильяка. Этот выдающийся представитель Французского Просвещения одним из первых обратил внимание на то, что не все события нашей психической жизни происходят осознанно, что многие наши восприятия находятся за границами нашего индивидуального сознания. «Каждое мгновение, – писал он, – приносит нам ощущения, которые мы не в состоянии заметить и которые, определяя без нашего ведома наши движения, заботятся о нашем самосохранении»[29]. Во многих случаях, например, при чтении книг мы концентрируемся на идеях, но при этом начинаем упускать из виду слова и буквы. Главная трудность бессознательного восприятия внешних воздействий заключается в том, что мы можем думать, что обладаем ясностью чувств, тогда как в действительности «мы можем обманываться, либо замечая не все, что в нас происходит, либо предполагая то, чего в нас нет, либо искажая то, что в нас есть»[30]. Существует огромное количество причин, влияющих на наше поведение, но поскольку они входят в наши повседневные привычки, мы их просто не замечаем. Мы уверены, «что они не участвуют в том, что определяет наше поведение, и принимаем иллюзию за очевидность»[31].