Идеология русской государственности. Континент Россия

Социальная структура западного общества второй половины XX – начала XXI века трехслойна и задана имущественным признаком. Есть бедные, есть богатые, и между собой они непримиримо враждуют. А есть ещё «средний класс», который по задумке проектировщиков должен был составлять лояльное западному государству большинство, от имени которого осуществляется власть. Кроме того, средний класс должен был быть социальным демпфером между богатыми и бедными, снижать накал классовой борьбы. Марксизм они там изучали глубоко и проектировали свою социальность в его рамках. За это среднему классу и платили – через «социальное государство» или через налоговую систему. Проблема заключается в том, что к началу XXI века средний класс на Западе исчез. Совсем. Средний класс – это те, кто в условиях капитализма имеет возможность накапливать и за счёт этого приобретать социальную устойчивость. За счёт своих накоплений в нескольких поколениях. Это и обеспеченная старость и образованные, профессионально подготовленные к жизни дети, которым тоже обеспечены стартовые возможности. Уничтожило средний класс общество потребления. Когда начиная с конца 50-х годов большинство стало стремиться не к накоплению, а к потреблению (росту трат), средний класс начал умирать. Сегодня, когда потребление обеспечивается не только отказом от накопления, но и кредитом, те, кто раньше назывался средним классом, накапливают только долги, их передают в качестве наследства своим детям, а вместо перспективы обеспеченной старости имеют страх нищеты. Именно поэтому сегодня на Западе так встревожены растущим расслоением общества. Дескать, богатые богатеют, а бедные беднеют. Но так было всегда, просто исчезли те, кто раньше стоял между ними. Остались снова только богатые и бедные. Запад ждёт сильнейший социальный кризис.

В советском государстве, которому наследует государство Путина, имущественное расслоение было – и довольно сильное, однако не оно определяло социальную структуру советского общества. Эта структура задавалась функционально (а не имущественно, как на Западе) по отношению к целостной социальной системе «власть – государство – общество – человек». Социальная структура определялась деятельностным участием в жизни социального целого: трудящиеся (рабочие и крестьяне), служащие, трудовая и творческая интеллигенция (промышленность, наука и искусство), партийная номенклатура (которая публично в структуру не входила). Да, имущественный статус часто был связан с социальной функций, но он был не основанием социальной стратификации, а её следствием.

Нам очень важно сохранить это наследие советского государства в нашем сегодняшнем народном государстве. Имущественный статус не должен быть определяющим по отношению к социальной структуре общества. Он у разных людей будет, безусловно, разным, даже советское государство не достигло заявленной цели – имущественного равенства. Социальная структура должна определяться типом деятельности, в которую включены большие группы людей. Наше общество сегодня так и структурируется, нужно только разглядеть эту структуру, а на следующем шаге политически оформить.

Есть в нашем обиходе такое слово – «бюджетники», обозначающее огромную социальную категорию современного российского государства. На самом деле это все люди, состоящие на государственной службе, включая не только военных, правоохранителей и чиновников, но и врачей, учителей, работников культуры (музеи, библиотеки). Это категория служилых людей. Необходимо её так и оформить, не допуская двусмысленности. Проблема советского общества заключалась в том, что социальной структуре явно не хватало ясности. Врачи и учителя были то ли служащими, то ли трудовой интеллигенцией, партийная номенклатура вообще не упоминалась, что понятно: она ведь служащим государства быть не могла, поскольку стояла над этим государством и им управляла. Хотя на практике «партийная, советская и хозяйственная номенклатура» (так тогда говорили) не была как-то разграничена, так как её перечисленные функциональные сегменты во многом совпадали. И это было повседневной практикой, ведь партийная сверх-власть так и осуществлялась – за счёт присутствия её выразителей на всех уровнях государственного организма. За счёт чего советское народное государство и выстояло, собственно говоря. Это, пожалуй, означало, что все эти советские и хозяйственные (то есть государственные) руководители служили партии. И тем самым продолжали российскую историческую традицию так, как это тогда было возможно.