Идет охота на волков…

Жил-был один чудак, —
Он как-то раз, весной,
Сказал чуть-чуть не так —
И стал невыездной.

А может, что-то спел не то

По молодости лет,
А может, выпил два по сто
С кем выпивать не след.

Он письма отправлял —

Простым и заказным,
И не подозревал,
Что стал невыездным.

Да и не собирался он

На выезд никуда —
К друзьям лишь ездил на поклон
В другие города.

На сплетни он махнул

Свободною рукой, —
Сидел и в ус не дул
Чудак невыездной.

С ним вежливы, на «вы» везде,

Без спущенных забрал,
Подписку о невыезде
Никто с него не брал.

Он в карточной игре

Не гнался за игрой —
Всегда без козырей
И вечно «без одной».

И жил он по пословице:

Хоть эта мысль не та —
Все скоро обеззлобится
И встанет на места.

И он пером скрипел —

То злее, то добрей, —
Писал себе и пел
Про всяческих зверей:

Что, мол, сбежал гиппопотам

С Египта в Сомали —
Хотел обосноваться там,
Да высох на мели.

Но строки те прочлись

Кому-то поутру —
И, видимо, пришлись
С утра не по нутру.

Должно быть, между строк прочли,

Что бегемот — не тот,
Что Сомали — не Сомали,
Что всё наоборот.

Прочли, от сих до всех

Разрыв и перерыв,
Закрыли это в сейф,
И все — на перерыв.

Чудак пил кофе натощак —

Такой же заводной, —
Но для кого-то был чудак
Уже невыездной.

…Пришла пора — а то

Он век бы не узнал,
Что он совсем не то,
За что себя считал.

И, после нескольких атак,

В июльский летний зной
Ему сказали: «Ты, чудак,
Давно невыездной!»

Другой бы, может, и запил —

А он махнул рукой:
«Что́ я, — когда и Пушкин был
Всю жизнь невыездной!»

1973

«Как во городе во главном…»