Иди и не греши

— Я поручил найти одного человека уже и милиции, и мафии, — сказал я. — Теперь я хочу поручить то же самое тебе.

И я рассказал ему про кабачок «Пингвин», где бывал Алекс Колобродов, и предложил попытать счастья в его поисках. Я даже вспомнил имя собутыльника Алекса, которого звали Фазан. Симпатизируя творческим успехам Валеры, я почему-то был уверен, что и в детективном жанре этот парень пойдет непроторенными путями. Валера воспринял поручение не слишком радостно, но пообещал отправиться немедленно. Я же в ответ пообещал стать на время машинисткой и перепечатать его сценарий на файл компьютера.

Со своим обещанием я справился быстрее, чем он, и уже в полдень ребята из «Ноты» вовлекли меня в дело подготовки павильона к их съемкам. Съемки предполагались во второй половине дня, и надо было художественно оформить павильон, имея на руках очень скромные для этого средства. Мы собрали в реквизите все имеющиеся там музыкальные инструменты и разложили их в художественном беспорядке на площадке. Это было не ахти каким изобретательным решением, но все же создавало подобающую атмосферу.

Около двух я отправился в пивнуху «За углом», где в последнее время стало значительно чище, а в ассортименте прибавились горячие пирожки. Независимая телекомпания «ТВ — шоу» вложила деньги в производство этих пирожков, и теперь нам с каждого съеденного пирожка шла чистая прибыль. Пирожки с пивом сочетались превосходно, и я вернулся в кабинет в состоянии благодушной сытости. Мне по-прежнему никто не звонил, и я напрасно прокручивал автоответчик.

Звонок раздался около половины четвертого, но это был не Валера.

— Павел Николаевич? — услышал я голос Марины Антоновны Щелкановой. — Это хорошо, что вы на работе. Могу я к вам зайти?

— Всегда, Марина Антоновна, — сказал я.

— Я буду через полчаса, — предупредила она.

Она была не тем человеком, кого я в этот день ждал с нетерпением, и поэтому я отнесся к ее визиту вяло. В эти полчаса я звонил Рафику, который сообщил мне, что Алекс пропал, но его ищут, Залесскому, который занимался дома с детьми и был далек от дел, а также Марине Рокше, чтобы в очередной раз приободрить ее. Было соблазнительно задать вопрос об Алексе и ей, но я не решился тревожить истощенную напрасным ожиданием мать. Так что к моменту прихода Марины Антоновны я уже успел забыть о ее визите.

— Можно? — спросила она, заглянув в дверь.

— Да, конечно, — сказал я, поднимаясь.

Она была вызывающе суха и официальна. Села в кресло напротив, положила на колени папку.

— Павел Николаевич, — сказала она. — Известно ли вам, что те снимки, которые вы видели, сняты, когда я была в состоянии наркотического опьянения.

Она пришла из другого мира, где детей никто не крал, и в состоянии наркотического опьянения устраивались веселые оргии.

— Мне грустно это слышать, — сказал я.

— И все это было устроено с целью шантажа, — продолжила Марина.

— Да, — вздохнул я. — Жизнь современного чиновника полна тягостных испытаний. Я вам искренне сочувствую.

Она поджала губы, достала из своей папки черный пакет и бросила мне на стол.

— Вот. Это были мои контраргументы. Можете полюбоваться.

Я осторожно достал верхнее фото и увидел сексуальную сцену с участием Марины Рокши. На заднем плане маячила смеющаяся Света.

— Она тоже была в состоянии наркотического опьянения? — спросил я.

— Разумеется, — сказала Марина. — Мне эти снимки стоили очень недешево, но это был только ответный ход.

— Зачем вы мне их принесли? — спросил я.

— Вы же коллекционируете подобные фотографии, — усмехнулась она.

— Я же вам сказал, — произнес я устало. — Я их сжег.

— Я вам не верю, — сказала Марина. — И имейте в виду, как только вы попробуете использовать этот грязный компромат…

— Я их сжег, — повторил я жестче. — Забудьте их, как страшный сон. Можете забрать назад свои фотки, они меня не интересуют.

Я отодвинул ее пакет, и на лице Марины Антоновны возникла некоторая досада:

— Вы их даже не посмотрели!

— Нечто похожее я уже видел совсем недавно, — сказал я. — Нового потрясения я не выдержу.

— Я принесла их вам, — сказала она глухо.

— Зачем?

— Чтобы вы не думали… что вы один такой благородный, — с вызовом сказала она, подняв голову.

Я улыбнулся.

— У вас зажигалка есть? — спросил я.

У нее удивленно взметнулись брови.

— Зажигалка?.. Есть.

— Действуйте, — сказал я. — Проявите свое благородство.

Некоторое время она колебалась, затем надменно усмехнулась и достала из сумочки зажигалку.

Я достал из пачки первую фотографию, смял ее и положил в пепельницу. Она поднесла зажигалку, улыбнулась и подожгла ее.

— Пожарники не забеспокоятся? — спросила она.

— Суббота, — сказал я беззаботно, подкладывая в огонь новую фотографию.

Так мы жгли весь этот компромат, и по мере убывания фотографий настроение Марины становилось все веселее. Мы походили на двух огнепоклонников, которые в своей оргии приблизились к экстазу. Когда сгорела последняя фотография и воспламенился черный пакет, я рассмеялся. Марина Антоновна Щелканова, уважаемая сотрудница городской администрации, заведующая управлением культуры, радостно рассмеялась тоже. Это был момент освобождения.