Иди и не греши

— Он называл ее имя? — спросил я.

— Точно, — вспомнил Валера. — Он называл ее имя!.. Я не помню ее имени, но сейчас вспомнил, что он ее называл «баба — зверь».

— Зачем ему баба — зверь, — недоумевал я, — при наличии отсутствия?

— Об этом разговор не шел, — ответил Валера виновато.

Я покачал головой.

— Похоже, тебе придется снова туда идти, — сказал я. — Эта баба — наш последний козырь.

— Только не сегодня, — взмолился Валера. — Павел Николаевич, я теперь целый месяц не смогу на водку без содрогания смотреть.

— У нас очень мало времени, — сказал я. — Ну, допустим, до завтра он подождет, потому что завтра ему еще пятьдесят штук свалятся, а дальше может и психануть.

— Почему бы милиционерам с этим Фазаном не поговорить, — буркнул Валера. — Это же их работа.

— Милиционерам он не скажет ничего, — сказал я уверенно.

Тут наш разговор был прерван звонком в дверь, и я пошел открывать. Оказалось, что к нам в гости заявились подозреваемые Света и Вадим, оба очень встревоженные.

— Павел Николаевич, — сразу сказала Света. — Снова письмо пришло…

— Жуткое письмо, — сказал Вадим. — Мы даже не знаем, надо ли его показывать Маше.

Я взял у Светы конверт, успев обратить внимание, что письмо прислано не по почте, а просто подброшено в ящик. Там не было ничего, кроме очередной «поляроидной» фотографии. На этот раз Алекс превзошел сам себя. На фотографии Миша стоял со связанными руками на табурете, на шее у него была петля, уходящая под потолок, а в зубах он держал газету.

— Скотина, — не удержался я.

— Я думаю, для Маши это будет просто кошмаром, — сказал Вадим. — Я не говорю про бабушку.

— Кто ее взял из ящика? — спросил я.

— Я, — всхлипнула Света. — После полудня уже сунулась в ящик, а там письмо. Я посмотрела и так перепугалась, что сразу побежала звонить Вадиму.

— Я согласен с вами, — сказал я. — Фотографию лучше Маше не показывать. Но милицию уведомить надо.

Валера тоже взял посмотреть фотографию.

— Где это он его снимал? — озадаченно спросил он. — Это не квартира!.. Это какой-то дом…

Я снова взял фотографию и согласился с Валерой в том, что за спиной Миши была видна стена деревянного дома, даже, скорее, сарая, потому что была сложена из толстых бревен.

— Или загородный дом, — рассуждал я вслух. — Или дача… Света, ты на колесах?

— Мы на моей машине, — ответил Вадим.

— Я хотел вас попросить, съездить на разведку, — сказал я. — Посмотреть с горки на дачный поселок. Нет ли дыма над домами?

— Разумно, — кивнул Вадим. — Мы так и сделаем!..

— Встречаемся у Марины, — предложил я. — Ее нельзя оставлять одну.

— Договорились, — сказали они и ушли.

Я вернулся в комнату и стал ходить из угла в угол. Я размышлял.

— Там многие сейчас живут, — сказал Валера. — Я бы и сам там бы жил, если бы у меня теплый дом был.

— Конечно, — пробормотал я рассеянно. — Теплый дом, это замечательно. Ты уже в форме?

— В какой форме? — спросил он настороженно.

— В спортивной, — сказал я. — Надо последить за одним человеком.

— Как, последить? — испугался Валера.

— Ну, посмотреть, как она будет реагировать. Я хочу устроить ей ловушку.

— И кто же это? — покосился на меня Валера.

— Света.

— Света? — удивился Валера. — Эта дурочка? В чем вы ее подозреваете, Павел Николаевич?

— Ну, во-первых, — начал я. — Она уж очень сильно демонстрирует свою глупость. А во-вторых… Ты знаешь, что с самого начала перестройки наша почта перестала носить корреспонденцию по воскресеньям?

— Ну и что? — пожал плечами Валера. — Она могла заметить письмо в ящике, вот и полезла…

— У них ящики сотового типа, — сказал я. — Узнать, есть ли там что-нибудь, можно только открыв его ключом.

Валера моргнул.

— Так вы думаете, что она?..

— Сообщница, — сказал я.

Валера вздохнул.

— Жаль. Она мне понравилась, такая простая…

— Да, простая, — согласился я. — Как капуста.

— А что за ловушку вы ей устроите? — спросил Валера с интересом.

Я подошел к окну, чтобы посмотреть, как выезжает с нашего двора голубой «Мерседес» Вадима Симоняна.

— Надо заставить ее позвонить ему, — сказал я. — Надо встревожить ее. Ты будешь во дворе дома, посмотришь, как она себя поведет, если выскочит на улицу.

— Хорошо бы еще и телефон уточнить, — сказал Валера со вздохом.

— Это уже вторая серия, — буркнул я.

Я позвонил Марине, сообщил, что скоро подъеду, и она этому страшно обрадовалась, потому что сидела дома одна. Мать оставила ее, не выдержав ее алкогольных упражнений, и уехала в Зареченск. Когда через полчаса я появился, Марина сказала, что звонила Герта, сообщила о том, что предварительный разговор с банкирами уже состоялся, но все будет решено только в понедельник. Больше пятидесяти тысяч собрать не получится в любом случае.

— Кто знает, — сказал я, — в нашем последнем разговоре он показался мне человеком покладистым. Сто тысяч его устроят.

Она с горечью покачала головой.

— Ты не знаешь его, Паша… Он может быть с тобой предельно любезным, а потом ткнуть нож тебе в спину. Это восторженный позер, вот кто.

— Милиция тебя не беспокоит? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Кремнев заходил вчера… Их теребят сверху, и они злые. До сих пор прослушивают мои телефонные звонки.