Иди и не греши

Она стала дрожащей рукой наливать себе водки и пролила половину на стол. Потом поспешно опрокинула стопку и закашлялась. Мне пришлось подойти и постучать ее по спине. Она ухватила меня за руку.

— Паша, его надо остановить!.. Он не оставит его в живых, понимаешь? Он не верит в то, что он отец ребенка, считает, что я гуляла… Он всегда думал, что я тогда пыталась его просто зацепить…

— Где он может прятаться? — спросил я.

Она уныло пожала плечами.

— Я даже не знаю, где он теперь живет…

— Может, ты знаешь его женщину?

Она покачала головой.

— Это бесполезно, Паша… К тому же, женщины его уже давно не интересуют.

— Гомик, что ли? — удивился я.

— Импотент, — хмыкнула Марина. — Плата за бурную молодость.

Я перевел дыхание.

— Ладно, — сказал я. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Она усмехнулась.

— Вот, допью бутылку, и станет легче.

— Я у себя, — предупредил я. — В случае новостей, звони сразу.

— Спасибо, Паша, — сказала она и стала наливать.

22

Когда я вернулся домой и первым делом включил автоответчик на воспроизведение, то услышал следующее сообщение:

— Павел Николаевич! Я извиняюсь, это лейтенант Хромченко говорит из медвытрезвителя Старосельского района. Тут к нам попал гражданин Хабаров Валерий Федорович… Он утверждает, что он ваш сотрудник… Так что, если желаете, то можете забрать его, потому что в таком виде его отпускать никак нельзя…

Я немедленно снова оделся, потом позвонил дежурному, узнал, где находится медвытрезвитель Старосельского района, и отправился туда на подвернувшемся такси. Таксист узнал меня, уже когда мы подъезжали к медвытрезвителю, и охотно согласился подождать моего возвращения.

К моему появлению Валера Хабаров уже заснул на клеенчатой койке, но я попросил его разбудить, и моя просьба была почтительно уважена. Помятого, наскоро одетого Валеру вывели ко мне в полудремотном состоянии, и выглядел он в этот момент далеко не благочестиво. Все решила моя популярность. Я выразил глубокую благодарность работникам медвытрезвителя и постарался поскорее увести спотыкающегося Валеру.

В таком состоянии он никакой полезной информации дать не мог, и потому я просто уложил его спать на своем диване. Я посылал его в распивочную для проведения следственной работы и потому мог представить, на чем он сломался. Парень просто не рассчитал свои силы. Единственное, что меня смущало, так это то, что забегаловка «Пингвин» располагалась вовсе не в Старосельском окраинном районе, а была гораздо ближе к центру. Как пьяный Валера попал на окраину города, мне еще предстояло выяснить.

Следующий день был воскресенье, а Настя Романишина воспитала меня в строгом духе соблюдения заповедей. В любую погоду и в любом нравственно-психологическом состоянии по воскресеньям я шел в церковь. Валера, которого я принялся будить к поздней литургии, теоретически был со мной совершенно согласен, но находился в таком нравственно-психологическом состоянии, что я не решился тащить его в храм насильственно. Он остался досыпать на моем диване, а я отправился на богослужение.

Когда я вернулся, исполненный благостных надежд и покаянных размышлений, Валера уже отмокал в ванной. Он выбрался оттуда в моем халате и принялся путано извиняться.

— Похмеляться будешь? — спросил я.

Его даже передернуло, и это был здоровый признак. В холодильнике у меня стояла банка с солеными огурцами, и я налил ему рассолу.

— Фу, — заговорил Валера, с наслаждением выпив холодный напиток. — Спасибо, Павел Николаевич. Вы извините, что я доставил вам столько забот…

— Что-нибудь помнишь из вчерашнего?

— Все помню, — сказал он уверенно. — Но… отрывками.

— Давай по порядку, — приказал я.

Он начал рассказывать про то, что в ожидании пресловутого Фазана просидел в кабаке почти два часа. Алекса там знали многие, но никаких подробностей его существования уточнить не могли. Наконец появился Фазан, коренастый тип лет сорока, и именно с ним у Валеры состоялась содержательная беседа, закончившаяся в вытрезвителе. Фазан был уж очень горазд пить на халяву, а Валера должен был идти с ним наравне, чтобы не возбуждать подозрений. Как они оказались в Старосельском районе, Валера не помнил, но помнил салон трамвая, в котором они с Фазаном танцевали.

— И что же ты узнал про Алекса? — спросил я требовательно.

Валера вздохнул.

— Так, по порядку… Алекс живет на улице Ивана Кожедуба в хрущобе, потому что свою классную квартиру пропил. Дома не появляется уже неделю, и сосед говорит, что перед исчезновением расставался с ним надолго, грозился уехать за бугор.

— Все сходится, — кивнул я. — А где он может быть теперь?

Валера скривился.

— Что-то про это он говорил, — сказал Валера. — А что, не помню.

— Это уже признак алкоголизма, — покачал я головой. — Но давай рассуждать здраво. Он прячет его где-то в городе, потому что постоянно звонит по телефону. Значит, это отдельная квартира. Как такой алкаш может раздобыть отдельную квартиру?

— Может, женщина? — спросил понуро Валера.

— Марина утверждает, что у него не может быть женщины. Он давно растратился…

— Кажется, мы говорили о женщине, — смутно стал вспоминать Валера.