Иди и не греши

— Колобродов? — заулыбалась Ася. — Он только что ушел. Я говорила ему, что мы с вами вспоминали славное прошлое…

Мы просто вломились к ней, закрыв дверь за собой.

— Ася Николаевна, — заговорил я, — это очень важно! Мы должны найти Алекса в ближайшие часы. Где он может быть?

— Но я не знаю! — сказала она. — Он сказал, что появится только завтра, но это вовсе не обязательно. Он такой импульсивный…

— А где он живет?

— Сейчас он живет в моем доме в Сосновом, но сегодня он туда вряд ли поедет…

— Стоп! — воскликнул я. — В доме в Сосновом, да? Где это?

— Ну, Сосновое, — сказала Ася едва не обиженно. — Новый район по ростовской дороге. Там стоит деревянный поселок, где жили когда-то мостостроители. Там у меня остался дом, что-то вроде дачи… Я позволила Алексу жить там, потому что у него обстоятельства…

— Да, да, — сказал я. — Понимаю, обстоятельства… Давайте адрес!

Она пожала плечами и объяснила, как найти этот ее дом в Сосновом.

— Вы сами там в последнее время не бывали? — спросил я.

— Нет, — Ася качнула головой. — Алекс сказал, что он нуждается в уединении. Он пишет книгу воспоминаний. Представляете, как это будет интересно!

— Спасибо, — поблагодарил я и утянул всю компанию на улицу.

Заводя двигатель «Мерседеса», Вадим спросил:

— В Сосновое?

— Нет, — сказал я. — Сбросите меня на квартире.

— Что? — оба посмотрели на меня.

Валера — с удивлением, а Вадим — с презрением.

— Вы не понимаете? — сказал я. — Он будет звонить мне на квартиру! Он выльет на меня все свои угрозы, он ведь не может без этого!.. Я должен с ним разговаривать, а пока я с ним разговариваю, вы поедете в Сосновое. Я думаю, сообщников у него там нет.

Оба вздохнули и согласились со мной.

Благо, мой дом стоял почти на прямой дороге к ростовскому шоссе, так что времени они почти не потеряли.

— Подольше там с ним беседуйте, — сказал на прощание Вадим.

Когда я вернулся, то на автоответчике было записано три телефонных звонка. Режиссер Вася Соловьев сообщил, что нашел потрясающий сюжет для очередного детектива, малышка Марго из группы «Контрацепция» приглашала нас с Валерой на тусовку во Дворец Спорта, и, наконец, Алекс Колобродов сообщал, что он непременно перезвонит через пятнадцать минут, потому что ему есть что сказать мне.

Я не успел истомиться ожиданием, потому что Алекс позвонил буквально через несколько минут. Определитель опять указывал на телефон-автомат.

— Павел Николаевич, — заговорил он нервно и уже без платка. — Что за гнусную игру вы ведете? Вам не жаль мальчика?

— Секунду, Алекс, — сказал я. — Почему мне не жаль мальчика? Мне именно его жаль, и я делаю все, чтобы спасти ребенка.

— Вы себе даже вообразить не можете, что я с ним сделаю, — грозно пообещал Алекс.

— Вы, что, садист? — спросил я.

— И садист тоже, — сказал он. — Я артист универсального плана. Куда вы дели Светку?

— Отправили в кутузку, — сообщил я. — Только не говорите мне, что вы в нее влюбились. Она использовала вас, как исполнителя, и при правильном поведении вполне может сойти за пострадавшую.

— Вы идиот, Паша, — проревел Алекс. — Светка моя сестра!.. Вы обложили меня вкруговую, и теперь я вам закачу такой концерт, что прогремит на весь мир. Завтра я соберу себе в заложники всю вашу команду и начну вас отстреливать по одному. Ведь вы же не посмеете отказаться пожертвовать собою ради ребенка!..

Я облизнул губы.

— Это же ваш ребенок, Алекс!..

— Чушь! — закричал он. — Это ее ребенок, и тем он мне еще больше противен!.. Сегодня утром я избил его до потери сознания, и только вмешательство моего приятеля спасло сосунка от безвременной кончины. Я не испытываю к нему никаких чувств, кроме ненависти.

Это его упоминание о помощнике заставило меня содрогнуться. Как там справятся мои посланники? Может, все-таки следовало предоставить это милиции?

— Вы просто патологический субъект, Алекс, — сказал я. — В конце концов вас пристрелят при захвате.

— Так вот что я вам скажу, — перебил меня Алекс. — Я отказываюсь от вашего посредничества, Паша, и требую, чтобы ко мне с деньгами пришла сама Маша. Может быть, я тогда оставлю его в живых.

— Я не верю ни единому вашему слову, — заявил я.

В трубке раздался характерный звук паровозного гудка, я понял, что он звонит с вокзала. В Сосновое можно было добраться и на электричке.

— Я говорю это в качестве моего официального заявления, — сказал он. — Вы можете верить, можете не верить, но если завтра к десяти утра деньги не будут готовы, я отрежу парню ухо.

— Как вы узнаете о готовности? — спросил я. — Ваша сестра уже в милиции.

— Я позвоню прямо к Маше. Теперь мне можно не прятаться. Карнавал закончен, маски сняты…

— Но наши немцы в Москве, — напомнил я. — Они могут опоздать!

— Ничего, — сказал Алекс. — Одно ухо, это еще не смертельно. Но в полдень я отрежу ему второе. А знаете, что я ему отрежу в третью очередь?..

В это время там на вокзале что-то объявили, и он спохватился.

— Все, дорогой Павел Николаевич, — заторопился он. — Было приятно пообщаться. Когда будете писать про меня детектив, то не перепутайте фамилию. Целую…

И он повесил трубку.