Иди и жди морозов

– Спасибо, Вен… – прошептал он. – Я думал, сдурею там без тебя. Было именно так, как я боялся…

Она усмехнулась и прикрыла глаза.

– Только я не понимаю, – продолжил он через минуту, – почему вернулся только я?

– Потому что Аласа ошиблась, – ответила она тихо. – Я не ключ к морю. Я обычная смертная.

Он усмехнулся. Лишь через минуту понял, что она не шутит.

– Нет, если я тут, – произнес он, – ты – ключ. Мой. Так, как и говорила вещунья.

Она не ответила. Он отодвинул ее от себя на расстояние вытянутой руки и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Вен, как ты это сделала? – спросил он с подозрением. – Великий Волк меня выпустил, я видел его глаза в метели. Ты?..

– Мне удалось его вызвать.

– Что ты ему пообещала взамен? – он нахмурился.

Она знала, что ему это не понравится, но Да Верн не злился, только боялся.

– Успокойся, любимый, – она обняла его. – Правда, не о чем волноваться. Буду жить на год меньше, но я считаю, это не такая большая цена за твое возвращение к жизни.

Она улыбнулась, но Да Верна ее слова не успокоили.

– Он так сказал? – спросил он. – Что ты будешь жить на год меньше?

– Ну… не совсем. Он сказал, что взамен хочет получить год моей жизни. В устах бога это означает для меня смерть раньше на…

– Не в устах этого бога, – он беспокойно заерзал.

– То есть?

– Еще не знаю, – он снова притянул ее к себе, словно злой бог собирался забрать ее для своих гнусных целей уже сейчас. – Но раньше или позже точно узнаю.

Знахарка закрыла глаза, наслаждаясь близостью его тела.

– У всего своя цена, Верн, – улыбнулась она беспечно. – Думаю, год жизни – это немного, если я могу снова чувствовать тебя рядом. Уже навсегда, правда?

Он погладил ее волосы и нежно поцеловал, стараясь удержать нарастающее беспокойство.

– Да, – ответил он ласково. – Навсегда, Вен.

* * *

– Прошу, поешь, – Люс подал жене миску каши и кружку приятно пахнущего напитка.

– Что это?

– А я знаю? Венда дала. В каше есть шалфей, а тут, – он понюхал, – похоже, тоже. Какая-то смесь, но из чего?

– О боги! – Атра закатила глаза. – Крестьяне…

Она заела кашу хлебом, хотя не была голодной. Живот болел при каждом движении, а груди к тому же налились молоком, которое некому было пить. Физическая боль усиливала чувства жалости и злости, которые она не могла утолить.

Люс вел себя как образцовый муж, заботясь о жене. Атра знала, что должна это ценить. В конце концов, он мог побить ее камнями, а не готовить ей еду и прыгать, как вокруг героини.

– Мне нужно к поросенку сходить, но я скоро вернусь, – сказал он, накидывая кожух, а заметив ее задумчивый взгляд, заколебался и добавил: – Все будет хорошо, Атра.

Она странно смотрела на него, словно не понимала, про что он говорит.

– Все будет хорошо, – повторил он. – Пройдет время, и забудешь. И даже… если ты захочешь, может, когда-нибудь дождемся своего…

Она наморщила брови и перестала жевать кашу.

– О чем ты говоришь? – спросила она, едва сдерживая гнев. – Какое «забудешь»? Речь не о разбитой коленке, дурак, это ребенок. Мой ребенок! Я должна забыть про человечка, которого с весны носила под сердцем? – она покачала головой, чувствуя, как слезы жгут глаза. – Я не позволю забыть, Люс. Даже не намерена забывать.

Она посмотрела на него и уже спокойно допила напиток. Люс ждал, одетый в кожух, чувствуя, что она не закончила.

В который раз он задался вопросом, а не сошла ли его жена с ума.

Он действительно переживал.

Потому даже дернулся, когда она сказала:

– Заберем его у демонов, – Атра кивнула головой собственным мыслям. – Да. Поможешь мне, Люс. Мы должны забрать моего ребенка.

Эпилог

Долина тонула во сне. Один за другим гасли факелы вокруг деревни, погружая дома во все больший мрак. Воцарилась тишина, не нарушаемая даже лаем собак или уханьем совы.

Ночное небо прояснилось, и окружающий пейзаж озарился светом полной луны. Ее блеск оживлял тени домов, таинственно сверкающих на снегу.

В один из домов через неплотно прикрытые ставни пробивался лунный свет, пробуждая волка в теле человека.

Боль появилась внезапно, вырывая его из сна. Десны разорвали длинные клыки, а лицо удлинилось, превращаясь в звериную морду. Волосы в бешеном темпе покрыли все тело. Уши зудели, заостряясь. Ногти ломались, уступая место когтям. Мир внезапно стал черно-белым, когда человеческие глаза превратились в волчьи. Из горла вырвался первый, зловещий вой.

Прежде чем небольшая туча закрыла на миг луну, чудовище отправилось на охоту.