Иди ко мне…

После седьмого класса я уговорила родителей отправить меня в какой-нибудь лагерь. Они согласились только на военно-спортивный, базировавшийся в районе Новороссийска. Причём с морским уклоном, во всём. Нас учили плавать, нырять с аквалангом, управлять моторными лодками и пользоваться вёслами. А ещё вязать узлы и ориентироваться на воде. Очень интересно. А на кухне орудовал настоящий морской волк, кок на пенсии. Макароны по-флотски и уху я больше не ела никогда, наполнив чашу желания этих изысков на всю оставшуюся жизнь. К концу смены Лизонька уже походила на мальчика-подростка, кроме скрипки, не видевшего ничего в жизни. Да и то, таскать инструмент ему нанимали носильщика. Мой вес уменьшился ровно на количество проведённых в лагере дней. Наша вожатая забила тревогу и выведала мои кулинарные предпочтения. Наташа, я её буду помнить всю жизнь, отпросила меня в город. У неё были хорошие намерения: не дать ребёнку помереть. Деньги у меня водились всегда, мои родители компенсировали своё невнимание материальными благами. Но транжирой я не стала, рано научилась расставлять приоритеты в тратах. Но тут сразу что-то пошло не так. Моя спасительница, поинтересовавшись, сколько у меня в кармане, отправилась прямым сообщением в ресторан, забрав все деньги. Мол, потом посчитает и сдачу вернёт. А дело кончилось тем, что мы остались ещё и должны. Нет, я наелась до отвала. Как сейчас помню эту курицу, пришедшую в Новороссийск из Владивостока, и серое пюре. Никакой зелени, овощей или фруктов. Это в южном-то городе. Мало того, ресторан оказался в Кабардинке… Нас вывозили на экскурсии в горы, к водопадам, в Якорное ущелье. Осмотреть сам город-герой планировалось в предпоследний день смены. Поэтому я и решила, что Кабардинка — это район Новороссийска. Но самое ужасное в создавшемся положении оказалось то, что моя вожатая-провожатая насосалась в стельку, первым делом заказав, а потом и опустошив бутылку красного вина. Ночевать пришлось в отделении полиции. Нас определили в чей-то кабинет, узнав, что мне нет и четырнадцати, я всегда выглядела старше своих лет. Наташа благополучно захрапела, а я, промыкавшись возле неё, залезла на подоконник, чтобы обозреть окрестности. Окно, вдруг, открылось, а рядом — пожарная лестница. Тёплая ночь, луна, лёгкий ветерок, шум волн и запах моря… Ну как не полезть на крышу? Вид открылся фантастический: над тёмной гладью висела полная луна, её блики отражались на еле дрожащей поверхности воды, рассыпаясь разнообразными фигурками и искорками… Я завороженно созерцала звёзды, крупные, чёткие, находила созвездия, улетала по Млечному пути в далёкие космические дали… Рядом кто-то шлёпнулся, я вздрогнула и испугалась: молодой парень фривольно расположился, прижавшись к моему плечу. Меня передёрнуло от жара его тела, я отстранилась.

— Любуешься, краса?

Краса ещё та: тощая девица с облупленным носом, выгоревшими волосами, по цвету и консистенции солома соломой, и расцарапанными руками и ногами. Наташа сильно негодовала по поводу ночёвки в полиции, её сопротивление не прошло бесследно и оставило следы в виде продольных полосок на всех моих конечностях. Неописуемую красоту не могла испортить даже кожа, как при краснухе, покрытая россыпью следов от неисчезающих комариных укусов. Да я представляла собой эталон аборигенной прелестницы-альбиноски островов Гвинеи-Бисау! Но парень смотрел в упор, я смутилась и поползла назад, в свой каземат.

— Помешал? Не бойся меня, я сам тебя боюсь. Давай знакомиться. Гришка, в простонародье — Берегун. Я — эколог, охраняю природу, берегу, так сказать. И получаю за это, периодически. Вот и сюда попал опять, как зачинщик. Да мне не привыкать, «уся жисть — жесть». Мусор, одним словом, пока человечество не научится ценить и беречь матушку Землю! Причём, и в прямом и переносном смысле, и в мозгах, и в быту. А ты какими судьбами? Очень странно встретить хорошенькую девушку на крыше здания полиции в такую романтичную лунную ночь.

И я рассказала. Он смеялся до слёз, ничего и никого не боясь. Стало понятно, что этому борцу за чистую планету не страшен ни дождь, ни ветер, ни звёзд ночной полёт. Он сам себе господин, никаких законов ему не писано. И что самое странное — нас никто не слышал! И не искал.

— А хочешь искупаться ночью? Ты когда-нибудь плавала в совершенно тёмной воде с бульками-жемчужинами?