Иди сюда, парень!

Перед тем как уехать во Владик, я решил зайти к Куску и отдать ему книжку со своими рассказами, пусть просвещается. Я про него там такое накатал – обессмертил, одним словом. А живет мой герой за городской площадью в длинном двухэтажном доме напротив театра, который сгорел лет пять назад. Меня тогда еще не вытурили из таможни, и помню, как на восстановление храма искусства у всех госслужащих оттяпали половину зарплаты. Лично мне это пошло на пользу: я бросил курить, а по утрам после пробежки в парке прыгал на турник и вертелся на перекладине как очумелый. А вот смена была жутко недовольна и строила догадки, какому уроду в правительстве опять не хватило денег на новую иномарку. Конечно же, театр не отстроили, только обнесли руины деревянным забором. А зима в тот год выдалась лютая, и сухие доски постепенно исчезали. К весне вместе со снегом растаял и забор. Сейчас зрители в театр приходят исключительно по нужде, и потому в центре города, особенно в жару, вонь невыносимая.

Кусок на сей раз не заставил меня ждать на лестничной площадке. Не успел я плюнуть и уйти, как щелкнул замок и в дверях появилось сонное лицо моего боевого друга. Он ничуть не удивился, хотя мы не виделись больше года.

– Чего так рано? – зевнул он. – Проходи…

– Шустрый ты сегодня, – говорю. – Не нажрался еще?

– Я уже месяц не пью.

– Молодец, на человека стал похож.

Мы прошли темную гостиную и очутились в комнате Куска. Я рот разинул от удивления, когда увидел в углу огромный, похожий на школьную доску ЖК-телевизор. Мебель тоже была новая. Ну, думаю, этот точно не зевал восьмого. Интересно, кого он ограбил? Я снял с плеча сумку с книжками и осторожно сел на коричневый кожаный диван.

– Сделать тебе кофе? – спросил Кусок, погружаясь в кресло перед круглым симпатичным столиком, на стеклянной поверхности которого я заметил недопитую чашку кофе, пачку сигарет, пепельницу с окурками, похожий на сувенирный гробик пульт управления и навороченный телефон.

– Я не пью кофе. Откуда такая роскошь?

– Компенсацию получил, – пробормотал Кусок. Он взял пульт и, прицелившись в экран, стал переключать каналы.

– МТV оставь! – крикнул я, заметив на экране почти голую телку.

– Ладно, смотри. Как там погода на улице?

– Жарко даже… Как ты на эти жалкие гроши купил кожаную мебель и такой крутой телевизор? Кому ты пудришь мозги? Колись давай, я никому не скажу.

Кусок поморщился:

– Во-первых, мебель не из кожи. Во-вторых, я все это взял в кредит во Владике. Будешь кофе?

– Я не пью кофе.

Телка на экране между тем залезла на стол и трясла титьками. Пела она паршиво, но фигурка у нее была что надо.

– Ты, говорят, теперь великий писатель, – ухмыльнулся Кусок. – Кто бы мог подумать.

Да никому в голову прийти не могло, что маленький Таме с левобережья станет известным писателем. Бред собачий! Должно быть, я спятил, а окружающие потворствуют моему безумию. Как Дон Кихот, хотя подбитый БТР не ветряная мельница. И мертвые грузины в натовской форме возле перевернутой «Кобры» реально воняли. А тот бедолага, который в трусах валялся в луже напротив церкви? Он лежал на боку, подтянув к животу ноги в грязных носках, и его смуглое молодое тело было сплошь в колотых ранах. В черных, красиво постриженных волосах парня я заметил кровь. Но меня больше поразил его взгляд – он как будто просил о пощаде. «Это был грузинский снайпер», – произнес рядом со мной толстый мальчик и швырнул в него камнем. «Ты точно знаешь?» – спросил я и, повернувшись к трупу спиной, зашагал прочь…

Телка на экране не унималась, пищала про любовь и то бросалась в объятия мускулистого танцора в трико, то вырывалась и бежала к рэпмену в спадающих штанах.

– Прости, я не зашел к твоей матери, – извинился я, кивнув в сторону стенки, за которой послышался скрип кровати. – Не хочу тревожить. Как она?

– Ничего. Намаялся я с ней восьмого. Она же не встает с постели. Пришлось закинуть ее на спину и тащить по лестнице вниз, в подвал. И тут снаряд попал в дом, потом второй, третий… Стены трясутся, пылища кругом, у матери опять приступ астмы… Упал я, она кувырком по ступенькам, но обошлось – старой закалки люди живучие. Все-таки дотащил ее до подвала. Смотрю, а там уже соседи сидят. Неплохо, между прочим, устроились: свечки, вода, еда, постель разостлана по углам, телевизор на аккумуляторе. Ядерную войну и то пережили бы. Знаешь, что меня взбесило? Они в подвале вторые сутки прятались, и хоть бы кто-нибудь поднялся узнать, живы ли мы…

Кусок вытянул из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Я не удержался и тоже задымил.

– Ты же не куришь, – удивился он.

– Иногда до смерти хочется.

Телка исчезла. На экране появились Иракли с Дино MC и запели про звезды и про луну.

– А утром я вышел на улицу, – продолжал Кусок. – Вижу, на площади возле фонтана танк стоит, и грузины пьют из бутылок шампанское.

– Сколько их было?

– Четверо. Один в дорогом таком костюме.

– В дорогом костюме, говоришь? Может, Ираклий Окруашвили? Помнишь, он грозился захватить Цхинвал и выпить на площади бокал шампанского?

– Может быть.

– Мать твою, и ты не убил их?