Иди в ад!

Половина неба залита жёлто-красным светом, словно за линией горизонта пылает сталеплавильная печь. На темнеющем небе зажигаются первые, самые яркие звезды, полная луна блестит как новая сковородка из нержавеющей стали. Антон, одетый в солдатский камуфляж, уже полчаса сидит в комнате, от нетерпения постукивая ногой. Звук получается как бы причмокивающий – кроссовки тщательно обёрнуты чёрным целлофаном. На поясе, в ремённой петле висит лопатка, новая рукоять блестит свежим лаком. Штык тщательно вычищен и отточен, как бритва. На полу скривился рюкзак, бутылка воды оттопыривает бок, свёрток из белой бумаги источает запах копчёного сала и чеснока. Антон уже в который раз проверяет странную маску из черной пластмассы с устрашающе вытаращенными объективами.

- Что это? – спросила девушка.

- Ночные очки с инфракрасной подсветкой. Для работы в темноте.

- А-а ...

Даша в черной кофточке, чёрных джинсах, на ногах туфельки на плоской подошве, голову покрывает тоненькая вязаная шапочка.

- Может, пора? – спросил Антон, оглядываясь на окно.

- Пожалуй, - согласилась Дарья. – Идём!  

Сумерки дохнули в лицо вечерней прохладой, улица настороженно молчит. Во всяком случае, Антону так показалось. На самом деле все сидят дома, смотрят очередной сериал и никому нет дела, кто там по улице шляется. Гуляющих парочек неподалёку от кладбища, разумеется, тоже нет. Чем ближе погост, тем оглушительнее становится тишина. Как ни старался Антон быть спокойным, все-таки на подсознательном уровне  боялся сильно. И дело тут не в ужастиках, которые смотрим чуть ли не с памперсов. Даже одинокая могила или просто памятный знак на обочине дороги обдают холодом. Напоминают, что и твой путь конечен. И чем ты старше, тем сильнее этот холод. Но молодость беспечна и в этом её главная прелесть! Антон идёт следом за девушкой, удивляясь её бесстрашию и уверенности. Она идёт спокойно, изредка подсвечивая фонариком. В кладбищенских зарослях царит тьма, слабый свет изливается сверху, с трудом пробиваясь сквозь кроны берёз и осин. Особенно мрачно выглядят ели, будто застывшие чёрные всплески. В тишине шуршит листва под ногами, изредка потрескивают сучья. Антон ступает осторожно, всматривается под ноги, опасаясь наступить на брошенный шприц. Он так сосредоточен, что дважды царапает лицо ветками. Вспомнив, что в рюкзаке прибор ночного видения, торопливо надевает, чертыхаясь про себя за тупость. Тихо щёлкает выключатель, чёрный мир расцветает изумрудно зелёным и серым. Так хорошо видно, словно каждый листочек, каждая травинка горит собственным неярким светом. Шприцов под ногами не оказалось. Пропетляв среди деревьев, вышли на небольшую полянку. Деревья в этом месте росли по краям,  кусты разрослись в настоящую чащу. В самой середине зарослей Антон увидел торчащий из земли обломок каменного креста и угол надгробья.

- Сними очки, - тихо попросила Даша.

Девушка ставит фонарь на землю, включает на полную мощность. Из тьмы показалась неровная стена кустов смородины, крупные чёрные ягоды блестят тугими боками, словно выпученные глаза странных насекомых. Антон смотрит вверх – кроны осин сомкнули объятия над землёй, если подпрыгнуть, можно коснуться ветвей. Под ногами шуршит трава, опавшие листья прижимают стебли к земле, выглядывают шляпки каких-то бледных грибов.

- Прелестное местечко для пикника, - шепчет Антон. – А что здесь?

- Ну, могила чья-то ... бабушка говорила, что это место особенное. И здесь я видела того, что на картине.

- Которого нарисовать не можешь? Может, он здесь и лежит?

Даша пожимает плечами:

- Не знаю я, кто здесь лежит. Но это место странное, другого такого на кладбище нет.

- М-да ... так копать или нет?

- Не знаю я! – занервничала девушка. – Как хочешь.

- Нет уж, будем рыть. Зря, что ли, я готовился? – пробурчал Антон. Снимает рюкзак. Щёлкают застёжки, в руках появляется свёрнутый в рулон кусок материи.

- Простыня. Для земли, - поясняет Антон.

Расстилает на траве, достаёт сапёрную лопатку.

- Где рыть?

- Там, - указала девушка пальцем на надгробие. – Откопай его.

Слой дёрна оказался тонким, Антон легко срезал «ковриком», аккуратно уложил на край простыни. Лопатка вонзается в землю, куски влажной почвы кубиками выстраиваются на белой ткани, словно кирпичики. Через несколько минут гранитная плита обнажается наполовину. Она не лежит на земле, как обычно, а установлена под тупым углом к поверхности, будто земля с одной стороны провалилась.

- Чего это она? – спросил Антон. – На дверь похожа.

- Копай-копай, немного осталось, - ответила девушка.