Иди в ад!

Избавиться от лишних денег оказалось не так просто. Если бентли сразу взяли на реализацию в салон, то с перечислением средств было сложнее. Распорядители благотворительных организаций, которые выбрал Антон, просто не верили, что вот так можно отдавать огромные суммы. Жертвуют малым, лишним или  ненужным. Требуют, чтобы сообщили прессе, телевидению, разместили баннер на сайте и тому подобное. Некоторые вовсе хотят, чтобы детский приют или дом престарелых назвали именем мецената. И бюст установили возле входа, чтоб, значит, видели сироты, кому обязаны чистым бельём, телевизором в холле и горячей водой в душевой. Руководство приюта относится с пониманием к  желаниям меценатов – других-то денег нет, и не будет, что бы там не говорили члены правящей партии перед очередными выборами в парламент. Но, когда в кабинет входит молодой парень и предлагает миллионы, причём без всяких там условий, директора просто охреневали. У них глаза вылезали на лоб, волосы шевелились и заплетался язык. Устав от объяснений, что он не идиот, не агент антикоррупционного комитета и не мошенник, Антон делал следующее: кратко объяснив цель прихода, просил документы на оплату ремонта, долговые расписки, интересовался кредиторской задолженностью. На вопрос – зачем? – отвечал – оплачу. И тем самым помогу вашему учреждению. Взор директора сразу прояснялся. Он с радостью выкладывал на стол кипу бумаг, ксерокопировал и отдавал копии странному посетителю с лёгкой душой: оплатит – чудесно! Не оплатит – и хрен с ним! Руководители приютов для животных оказались проще. Это обычные люди, которые заботятся о братьях меньших по собственной инициативе, никем не назначены и ни перед кем не отчитываются. Чиновник всегда чиновник, то есть человек в футляре, а добровольцы люди свободные.

Антон провозился полторы недели, оплачивая счета на ремонт, заказывая прокладку новых водопроводов, строительство жилых комплексов и модернизацию поликлиник. По городу пополз нездоровый слушок, что якобы появился сумасшедший миллионер, который раздаёт деньги направо и налево всем бедным и обосранным. Глядя на масштабное строительство и ремонт, забеспокоилась городская администрация, потому что этими делами обязана заниматься она, а не какой-то там меценат. Да ещё инкогнито! Мобилизовали милицию, подключили журналистов из подконтрольных СМИ. Очень скоро Антон почувствовал, что на него началась самая настоящая охота!

Дорогущий  Vertu, усыпанный платиновыми кнопками, как жаба бородавками, печально смотрит в лицо Антону квадратным глазом экрана. Аппарат словно чувствует, что недолго ему осталось служить этому хозяину. От силы день, два. На экране раз за разом распускает бутон красной розы – это сигнал вызова Даше. Девушка почему-то не берет телефон и это начинает беспокоить. Но вот роза замерла на полдороге, цветок пропадает и на его месте появляется фотография улыбающейся Даши.

- Слушаю, Антон! Ты чего названиваешь, я очень занята! – с выражением недовольства говорит девушка.

- Ты? Это я занят! – возмутился Антон. – Ты хоть представляешь себе объем работ по благоустройству ... э-э ... это, как его? По устройству благ для сирых, убогих и просто никому не нужных животных? И людей?

- Неужели раздача денег так сложна?

- Представь себе! На раздачу налетят бандиты и всякого рода халявщики, людям ничего не достанется. Надо изворачиваться! Слушай, я завтра закончу все дела... Ну, не все. Вернёмся, раздам остальное, ну его на фиг, тут ещё на полгода возни! Ты как, управишься?

- Да, я все проплатила, пополнила благотворительные счета художественных школ и фонд помощи талантливым детям. Осталась мелочь.

- Вот и хорошо! Жду тебя завтра в полночь у трамвайного депо. Возле парка, знаешь?

- Господи, почему опять ночью, Антон? Нельзя днём? – возмутилась Даша.

- Кто ж нам позволит среди бела дня взламывать двери и долбить стены? – удивился Антон. – Я уже был там, осматривал место. Кирилловская церковь напротив, в двух шагах центральный корпус, полно народу на улице. Не-ет, только ночью! Иначе поймают и станут лечить. Там же, неподалёку.