Идя через рожь

В третьей сцене “Дня перед прощанием” появляется друг Бэйба Винсент Колфилд; ее темы — дружба и боязнь утраты. Авторское “я” в этой сцене раздвоено: Бэйб выражает отношение Сэлинджера к военной службе и скорому расставанию с домом, а Винсент воплощает собой Сэлинджера-писателя, сомневающегося, выдержит ли его писательский дар испытание войной. Винсент предстает перед нами молодым человеком, обаятельным и острым на язык — обе черты роднят его с автором рассказа. Кроме того, он тоже писатель, хотя и сочиняет в основном сценарии для мыльных опер.

Винсент рассказывает Бэйбу, что его младший брат Холден Колфилд без вести пропал в Европе. Он упоминает об этом несколько раз, и с каждым разом в его словах звучит все больше горечи. Помимо этой сцены в “Дне перед прощанием” Винсент больше нигде о пропавшем брате не упоминает, зато его переживаниям в связи с возможной гибелью брата почти целиком посвящен написанный два года спустя рассказ “Сельди в бочке”.

В четвертой сцене Сэлинджер вкладывает в уста Бэйба свое собственное отношение к войне. Герои рассказа, отобедав, остаются за столом, и отец Бэйба, мистер Глэдуоллер, принимается вспоминать Первую мировую, на которой ему довелось повоевать. В какой-то момент Бэйб прерывает отцовские разглагольствования — ему не нравится героизация войны, общепринятая манера выставлять ее постфактум этакой “мужественной игрой”. В ответ он произносит пылкую тираду, в которой выражает чувства едва ли не противоположные тем, что еще год назад испытывал по отношению к военной службе новобранец Джерри Сэлинджер. А в конце клянется после окончания войны ничего о ней не рассказывать. “Я никогда ни в чем не был так уверен, как в том, что моральный долг всех мужчин, кто сражался или будет сражаться в этой войне, — потом не раскрывать рта, никогда ни одним словом не обмолвиться о ней. И пусть наши мертвые погибнут понапрасну. Ведь, видит Бог, так оно всегда и бывает”.

В заключительной сцене рассказа Бэйб никак не может уснуть и в темноте своей комнаты думает о сестренке Мэтти, которую он, возможно, никогда больше в жизни не увидит.

Бейб мысленно обращается к девочке с прочувствованным монологом, умоляя с возрастом не растратить все то хорошее, что есть в ней сейчас. “Постарайся равняться на самое лучшее, что есть в тебе”, — просит он, и в этой пронзительной мольбе, обращенной как к сестре, так и к самому себе, звучит тоска Бейба по его собственному детству.

Перед тем как отправиться в Европу, Бэйб хочет еще раз взглянуть на Мэтти. Он идет к ней в комнату, целует и прощается. Тут же Бэйб произносит внутренний монолог, по сути Схожий со словами Холдена Колфилда, который в романе “Над пропастью во ржи” говорит своей младшей сестре Фиби, что его дело — “ловить ребятишек, чтобы они не свалились в пропасть”. Бэйб клянется “выйти с ружьем” против любого, кто станет угрожать его сестре и их родному дому.

“День перед прощанием” можно рассматривать среди прочего и как решительное заявление Сэлинджера о том, что он намерен до конца исполнять в бою свой долг. Как и герой рассказа, он принимает на себя всю полноту ответственности за тех, кто ему дорог. Описанные в рассказе переживания были близки многим американским солдатам, готовившимся к отправке на фронт, поэтому публикации “Дня перед прощанием” в июле 1944 года  сопутствовал большой успех.

Нынешним читателям, может, и трудно оценить созвучность рассказа настроениям 1944 года, зато они могут воспринимать его в свете последующего творчества писателя. Как И вообще большинство произведений Сэлинджера, темами и характерами “День перед прощанием” перекликается с романом “Над пропастью во ржи”. Так, рассказ насквозь пронизан страхом не вернуться с войны — Сэлинджер, которого со дня на день могли отправить в Европу, писал как если бы это была его последняя вещь. Погибни он на войне, и Холден Колфилд погиб бы вместе с ним.

Ночной разговор Бэйба с Мэтти тут же вызывает в памяти сходную сцену с Холденом и Фиби. И хотя между этими эпизодами большая временная дистанция, в мечте Холдена о том, как он станет ловить над пропастью играющих на поле детей, просвечивает обращенная к Мэтти мольба Бэйба хранить детскую чистоту. “Ты будешь умницей, когда вырастешь. Но если ты не сможешь быть умной и славной девушкой, я не хочу видеть тебя взрослой... Будь славной девушкой, Мэтт”.

Слово “славный” здесь явно выступает синонимом “естественности” — в противоположность ненавистной Холдену “липе”. То есть эта самая естественность уже возведена Сэлинджером в ранг высшей ценности, которую будут беззаветно отстаивать его герои.

Основной посыл рассказа прост, но убедителен. Перед лицом смерти Бэйб преклоняет колена перед прекрасной детской чистотой Мэтти — это означает, что в черством суетном обществе, прославляющем войну, именно красота дарит человеку надежду и придает осмысленность его существованию.

Глава 4

По ту сторону океана