Идя через рожь

Первого января 1944 года Сэлинджер встретил свое двадцатипятилетие на базе Форт-Холаберд. Он рассчитывал провести здесь не больше шести недель, но прошло уже целых три месяца, а высадка на берегах Квропы все еще находилась в стадии подготовки. По слухам, ходившим среди военных в Форт-Холаберде, операция была запланирована на весну

В ожидании погрузки на корабль Сэлинджер проходил спецподготовку для службы в Корпусе контрразведки И много писал, но ни одной вещи ему так и не удалось пристроить в печать. С октября 1943 года до февраля 1944-го один только журнал “Стори” отверг пять его рассказов. А поскольку "Стори” служил Сэлинджеру “пристанищем последней надежды”, число полученных им отказов смело можно умножить на два.

Редакция “Стори” отвергала произведения Сэлинджера, имея на то все основания, но формулировки отказов, обычно крайне лаконичные, бывали порой не слишком уважительными. Так, например, 9 декабря 1943 года, вскоре после того как в США прошли выборы, Уит Бернетт писал Гарольду Оберу, что за последнюю вещь Сэлинджера он “голосовать не стал бы”. Некоторое время спустя, объясняя нежелание печатать рассказ “Урок, усвоенный Кертисом в дровяном сарае”, он и не пытался скрыть пренебрежения: “Рассказ о том, как тупого парнишку взяли на рыбалку. Читать там нечего”

Каждый раз, отвергая ту или иную вещь, Бернетт напоминал Сэлинджеру, что ждет от него роман. Он писал Гарольду Оберу: “Не уверен, что этот рассказ будет уместен в журнале. Интереснее было бы посмотреть, что выйдет из задуманного им романа”, или: “На сей раз Сэлинджер мне понравился, но одну очень похожую его вещь мы уже печатали... Я все жду, пока он разродится романом”.

Справедливости ради стоит напомнить, что Бернетт был не только литературным наставником Сэлинджера, но и издателем, то есть деловым человеком. До сих пор, за пять лет, что продолжалась их дружба, Сэлинджер увидел напечатанными в “Стори” всего два рассказа. Оправданны или нет были претензии Бернетта к произведениям Сэлинджера, нам теперь судить трудно, поскольку все пять рассказов, отвергнутых им зимой 1943/44 года, бесследно исчезли.

Впрочем, этот период отмечен для Сэлинджера не только разочарованиями, но и большим профессиональным успехом. На второй неделе января Дороти Олдинг сообщила, что ей удалось продать его рассказы в “Сатердей ивнинг пост”. Редактор Стюарт Роуз заплатил внушительную сумму за право напечатать у себя три вещи: “Смерть пехотинца”, “Когда гроза, ты меня сразу буди” и “День перед прощанием”. Этим радостным известием Сэлинджер поспешил поделиться с Бернеттом. Причем в свойственной ему манере сначала он скромно пишет о том, что ему скоро предстоит отправка за океан, и только затем чуть ли не с восторгом объявляет о сделке с "Сатердей ивнинг пост”. “Боже мой! — восклицает в письме Сэлинджер. — Только представьте себе: эти рассказы прочтут миллионы!”

Сознательно или нет, но, поделившись с Бернеттом своей радостью, Джерри явно должен был уязвить его самолюбие. После того как “Стори” один за другим отвергал рассказы Сэлинджера, “Сатердей ивнинг пост” купил у него не одну, л сразу три вещи, да еще и гораздо дороже, чем по 25 долларов за рассказ, которые он получал от “Стори”. Мало того, среди приобретенных “Сатердей ивнинг пост” был один колфилдовский рассказ, относящийся к замыслу романа, на который Бернетт очень рассчитывал получить права.

Тем временем Сэлинджер не ограничивал для себя круг изданий журналами “Стори” и “Сатердей ивнинг пост”. Вскоре после процитированного выше послания Уиту Бернетту он написал письмо Уолкоту Гиббсу, замещавшему Гаса Лорано в должности редактора отдела прозы “Нью-Иоркера”. Похваставшись для начала успешной продажей рассказов в “Сатердей ивнинг пост”, Сэлинджер советовал редакции разнообразить подход к отбору прозы, а также известил Гиббса, что его агент вышлет в “Нью-Иоркер” рассказ “Элейн”. При этом он оговаривал, что рассказ может быть напечатан только при условии, что редакторы не станут в нем ничего менять. Ни единое слово не должно было быть вычеркнуто, изменено или переставлено на другое место.

Гиббсу послание молодого писателя показалось чересчур наглым, тогда как сам Сэлинджер считал, что редакция “Нью-Йоркера” заслужила и не такого тона. Он все еще дулся на нее за то, что она не напечатала на Рождество 1941 года “Небольшой бунт на Мэдисон-авеню”. Как будто нарочно, чтобы подогреть обиду, летом 1943 года “Нью-Йоркер” снова предложил Сэлинджеру поместить этот рассказ в следующий рождественский номер. Но на сей раз редакция сочла, что вещь длинновата и ее надо будет основательно сократить. Сэлинджер был возмущен, но скрепя сердце согласился на предложенные сокращения. Несмотря на это, в декабре номер “Нью-Йоркера” вышел без его рассказа.