Идя сквозь огонь

Перед тем, как выпить яд, он выбросил это в воду, — Флориан протянул старому рыцарю найденный в ручье перстень, — и, сказать по правде, я не знаю, радоваться сему или горевать…

На чело Воеводы легла мрачная задумчивость. Он узнал на перстне герб Радзивилов, и это отнюдь не тешило Самборского Владыку.

— Похоже, при Польском дворе свила гнездо измена… — произнес наконец Кшиштоф. — Мне горько говорить о том, но ничего иного в голову не приходит.

Видимо, перстень — тайный знак, коий Радзивил подает врагам нашей державы. Узнать бы, что он хотел таким способом сообщить неприятелю…

— Что же нам теперь делать? — осведомился у дяди Флориан.

— Что делать? — переспросил его Воевода. — Мне — то же, что я делал раньше, а вот ты, племянничек, готовься в дорогу. Тебе придется отвезти в Краков свою находку.

Было бы правильнее доставить ее Государю, но он ныне занят войной с сарацинами на юге. Посему ты отдашь ее в руки Наследнику Престола.

Впрочем, Королевич горяч и в гневе может натворить лишнего. Чтобы избежать сего, ты сперва встретишься с Канцлером Сапегой и расскажешь ему обо всем…

Он не раз доказывал свою верность Правящему Дому, так что чинить тебе препоны и покрывать изменников не станет!

— Но почему в Краков надлежит ехать мне?

— Ты изловил татя — тебе и докладывать о сем подвиге Наследнику, — усмехнулся в усы Воевода. — Я же дам тебе в подмогу десяток жолнежей, чтобы ты смог безопасно доехать до Столицы!

— У меня есть еще одна новость, дядя, — вспомнил о деле, с коим направлялся к родственнику, Флориан, — в твои владения едет боярин Бутурлин…

— Это еще зачем? — глаза Воеводы широко раскрылись от изумления.

— Дмитрий прознал, кто возит бронебойные стрелы лесным татям. Боярин видел того лиходея в лицо. Он и Москве немало кровей попортил, поставляя оружие татарам…

— Вот как?! — криво усмехнулся Воевода. — У себя, в Московии, боярин не изловил ирода, так к нам ловить пожаловал! Что ж, пусть едет, любопытно, каким способом он намерен избавить нас от сей напасти!

— Только он не один едет… — понизил голос Флориан, не зная, как сказать дяде о побратиме московита. — Помните Газду, того молодца, что помог Дмитрию изловить татя Волки?..

— Кого?! — оборвал его на полуслове Кшиштоф. — Бунтовщика, похитившего из Самбора разбойничий скарб? И у него хватило дерзости явиться на подвластные мне земли?!

— Но, дядя, Газда уже не тот, каким вы его знали, — поспешил уверить Самборского Владыку Флориан, — он остепенился, поступил на службу Москве. Сам слышал, как боярин Воротынский, правая рука Великого Князя, уважительно отзывался о нем…

— И что сие меняет для меня? — сурово нахмурил брови Воевода. — Разбойник есть разбойник, как бы о нем ни отзывались чужие Владыки!

— Однако ныне он — подданный Московского Властелина и вассал Бутурлина!

— Лишь это мешает мне вздернуть его на осине! — проворчал, с трудом взяв себя в руки, Кшиштоф. — То, что Бутурлин берет в подручные всякую рвань, — для меня не новость. Дивно только, что Московский Князь оказывает сей шушере покровительство!..

Ну да ладно! Где московит со своим слугой обретается нынче?

— Они остановились на постоялом дворе у Матвея, — ответил Флориан, довольный тем, что ему удалось сдержать дядин гнев в безопасных для Газды пределах, — ждут вашего возвращения из похода…

— Пусть ждут! — махнул рукой Воевода. — Хуже будет, если они начнут сами ловить татей в моих владениях!

Самборский Владыка пробежал глазами по разложенным на траве вещам мертвого шпиона и остановил взгляд на подзорной трубе с чехлом из дубленой кожи.

— Дай-ка мне сию вещицу, племянник, — обратился он к Флориану, — уж больно она мне приглянулась!

— Будьте осторожны с ней, дядя! — улыбнулся юноша, подавая ему вожделенный предмет. — Своему прежнему хозяину она не принесла удачи!

— Как знать, может, мне принесет! — пожал плечами Кшиштоф. — Доныне она служила врагам Унии. Пусть же теперь послужит ее защите!

— Да будет так! — согласился с ним Флориан.

Глава 40

В жизни Эвелины не раз случалось, что вполне безобидный по содержанию сон, оборачивался кошмаром. Теперь нечто подобное происходило с ней наяву.

Когда отряд Рароха, спасшего их с Ольгердом от разбойников, подъезжал к Самборскому Острогу, княжна думала, что все страшное в ее жизни осталось позади.

Но надежды ее обманули. Благородный спаситель оказался не тем, за кого себя выдавал. Подъехав к воротам замка, рыцарь потребовал впустить в крепость его отряд, якобы посланный Воеводе Королем в помощь против лесных татей.

Ни Кшиштофа, ни его юного помощника в замке не оказалось, стражник же, оставленный за главного, не смог отказать в крове благородному рыцарю, рядом с коим на коне восседала сама княжна Корибут.

Он велел немедленно отворить перед вельможными гостями ворота, и отряд Рароха, бряцая оружием, въехал на замковое подворье. То, что произошло после, показалось Эвелине дурным сном.