Идиот

В розовой гостинице ничего хорошего не происходило. Дело было в Токио. Одна семья остановилось там на две ночи. Отец семейства, кинорежиссер, собирался снимать документальный фильм о деревенской соловьиной ферме. Соловьиные гнезда использовались в производстве косметического крема. Проведя две ночи в Токио, отец с ассистентом отправились на ферму. Внезапно заболевшая мать не могла выехать из гостиницы, и ей с двумя дочерьми пришлось остаться там. Старшая дочь была влюблена в ассистента. Младшая же вела себя как сущая зараза. Рассказ так и назывался, «Зараза» – как бы аллюзия на «Чуму» Камю. Весьма тяжелый рассказ.

* * *

В недели, оставшиеся до зимних каникул, я совершала одинокие пробежки вдоль реки. Светлана не любила бегать по снегу, да и считала, что в темноте у речки небезопасно. Я же – в термобелье, ударостойких кроссовках и наушниках – чувствовала себя вполне изолированной и защищенной. В поле зрения, словно за стеклом, мелькали пейзажи. По одну сторону дорожки свет натриевых фонарей сверкал в полузамерзшей реке и отражался от низких облаков, а по другую – горящие пары автомобильных фар увеличивались в размерах и проносились мимо.

Однажды около одиннадцати вечера из темноты материализовался велосипед.

– Привет, Соня! – крикнул велосипедист, и только когда он исчез, я поняла, что это – Иван.

Я вернулась домой, из душевой вышла уже после полуночи, но усталости абсолютно не ощущала и чувствовала себя как в два часа дня. Высушив волосы, я вскипятила чайник и погрузила в чашку пакетик «клюквенного чая» из столовой. В комнате играла запись, которую я нашла на полке «Всё за доллар» магазина «Кристис», – скрипичный концерт Хачатуряна, дирижер Арам Хачатурян. Если внимательно прислушаться, то слышно, как кто-то покашливает – не исключено, что сам Арам Хачатурян.

Потом я читала. У Нины в кои-то веки дела налаживались, но мне всё равно не нравилось, что Леонид оказался бывшим Галининым парнем. Зачем вообще в этой истории отвергнутый бойфренд Нининой соперницы? Что это – сюжетная экономия или заявление о мироустройстве: типа, брошенные – как раз друг дружке пара?

В два часа ночи я принялась за уборку, хотя бардак в комнате был не таким уж и страшным. Из мемуаров Олега Кассини, валявшихся у меня под кроватью, я узнала, что он тоже страдал от бессонницы. Однажды ночью, пробудясь от тревожного сна, Кассини услышал, как первые строчки «Ада» Данте «металлически грохочут в подсознании: “Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу”[17]». На этих жутких словах по моим рукам пробежал холод. Я понимала, что речь идет о «кризисе среднего возраста». Но тут возникло ощущение, что мы всегда были и будем в середине нашего жизненного пути – возможно, до самой смерти.

Я проснулась в 9:07. Уставилась на часы, размышляя, что делать – остаться в постели, пойти позавтракать или же с опозданием бежать на русский. Так странно было представить, что все уже там, что в эту самую секунду идет занятие и весь класс – в сборе. 9:09.

Через пару минут порывистый ветер сдувал с ветвей сухие снежинки на мои щеки, еще теплые после подушки. Я опоздала на двадцать минут. В классе сидели только Иван и Борис. Ирина мне обрадовалась – ей не очень нравилось, когда на уроке только парни или только девушки. Она попросила меня встать рядом с Иваном и изложила свою идею: пусть Иван изобразит того Ивана, Нининого.

– Вы в итоге встречаетесь, – сказала она. – В Сибири. Понимаете?

Мы ответили, что понимаем, и встали друг напротив друга.

– Иван, – сказала я. – Ну вот мы и встретились.

– Это так, – сказал он.

Дальше мы стояли молча.

– Иван, – сказала Ирина. – Ты ничего не хочешь рассказать Нине?

– Ну, – произнес он. Посмотрел на пол, потом – на меня. На лбу появились морщины. – У меня есть жена, – произнес он. – И это – не ты.

Я знала, что эта сцена – понарошку, что она – всего лишь текст. Но внутри у меня всё опустилось, дыхание перехватило, а в груди поднялась волна тошноты. Я поняла, что надеялась услышать слова оправдания: может, он шпион или он скрывается от обвинений в преступлении, которого не совершал. Надеялась услышать, что его брак – фиктивный.

Ничего на самом деле не случилось, – уговаривала я себя. Даже в самом рассказе Нина всё время знает, что Иван женат. Это не новость. Ничего не изменилось.

Но даже в конце занятия я еще немного злилась на Ивана – так в реальной жизни сердишься на человека, который сказал тебе что-то дурное во сне. Вопреки обыкновению, я не стала спускаться с ним по лестнице, а пошла к лифту.

* * *

На каникулы я ездила домой в Нью-Джерси. В целом там всё осталось по-прежнему, но кое-что слегка изменилось. Гипсовый ослик сестер Оливери так и стоял под ивой на подъездной дорожке, но стал капельку меньше. Внутри дома царила невообразимая чистота, как на месте преступления. Мать наняла уборщицу. В кухонном шкафу оказался рис басмати, которого там отродясь не бывало. Мать сказала, что после моего отъезда счет за воду сократился на 80 процентов.