Идиот

– Главный совет, – повторил он, – держись за меня как можно крепче. Тогда ты не вылетишь, – я кивнула. Мне как-то не приходило в голову, что можно вылететь. Я залезла на сиденье позади него, глядя на землю и надеясь, что никто из знакомых меня не увидит.

Мотор завелся, и мы отъехали от тротуара. Удивительное ощущение – проделывать тот же путь, который обычно проходишь пешком, но без всяких усилий и гораздо быстрее.

– Держись за меня крепче, – сказал Иван через плечо, увеличивая скорость.

На нем была свободная темно-оранжевая рубашка, я раньше часто ее видела, но даже подумать не могла, что смогу ее коснуться. Я слегка обхватила его талию, стараясь минимизировать реальный контакт. Идея держаться за него казалась чем-то немыслимым и неправильным – как взять в руки дикую зверушку.

Но через некоторое время чувство неловкости отступило перед чистым первобытным восторгом от ощущения скорости. Когда Иван выехал на шоссе и переключился на более высокую передачу, я не смогла удержаться от смеха. Ветер был чудовищный, я забеспокоилась о контактных линзах и поэтому смотрела, в основном, вниз, наблюдала, как проносится назад асфальт, и поднимала взгляд лишь время от времени, мельком замечая то гостиницу, то автозаправку. Всякий раз, когда Иван откидывался назад, наши шлемы стукались друг о друга.

Первое, что встречаешь, подъезжая к Уолденскому пруду[45], – модель хижины Торо. Это не полноразмерная модель, но и не миниатюрная, лишь чуть меньше обычного – как из отдела маленьких размеров в универмаге. Через окошко мы видели маленькую сковородку на маленькой печке, маленькую удочку, маленький стул у маленького стола, а на столе – маленькую лампу и маленькую рукопись, наверняка «Уолден», но только чуть поменьше.

– А Торо высоким ростом не отличался, – сказал Иван.

– Может, и так, а может, не стал строить полноценный дом из скупердяйства.

Окруженный лесистыми холмами пруд был прозрачным и зеленым. У берега по песку пытались бегать малыши в желтых надувных крыльях, пока их мамаши загорали. Мысль о том, что этот пейзаж – часть их детства, казалась фантастической. Иван предложил поискать место менее людное. Я полезла следом через ограду со знаком, запрещавшим гулять по берегу из-за эрозии. От берега мы вскарабкались вверх по склону и, войдя в лес, пошагали по вырезанной в холме тропе, похожей на полку.

– Погоди-ка, ты же американка, – сказал вдруг Иван. – Ты наверняка читала книжку! Что там за история, у этого Торо?

– Я читала ее в школе. Сейчас уже не очень хорошо помню.

Он засмеялся.

– Да, в школе ты училась так давно.

– Это был второй класс старшей школы. Три года назад!

– Ладно, ладно. Когда ты читала три года назад, она тебе понравилась?

Мне Торо не показался самым симпатичным на свете персонажем – то, как он свысока относился к Эмерсону, а потом на Эмерсоновы же деньги построил эту хижину.

– Помнится, он говорил, что египтяне впустую тратили время на постройку пирамид, поскольку фараона следовало утопить в Ниле, как пса, – сказала я. – Он говорил, что египетские рабы хотели впитать сердцевину жизни.

– Извини, не расслышал. Что они хотели?

– Впитать сердцевину жизни, – громко повторила я.

– А, понятно. То есть, он был вроде как коммунист. А как он тут очутился, на этом пруду?

– Он хотел покинуть общество и познать жизнь не понаслышке, построить своими руками дом. В книге он постоянно перечисляет, сколько стоил каждый гвоздь и все продукты, чтобы показать, насколько просты его потребности. Одна дама предложила ему половик, но он не взял.

– Извини, что она ему предложила?

– Половик.

– Половик? Зачем она ему предложила половик?

– Не знаю. Может, она его пожалела.

– Ага, ладно. Продолжай. Она предложила ему половик, но он не захотел его взять.

– Да, это так – он сказал, что половик займет слишком много места.

– Такой большой половик?

– Не знаю, – ответила я. – Не думаю.

Мы подошли к месту, где деревья расступались, и увидели за ними небольшой, абсолютно пустой, покрытый гладкой галькой пляж. Он был ясен, чист и совершенен, словно некая метафора.

– Вроде неплохое место? – спросил Иван.

– Да, – сказала я.

– Ну и хорошо. Давай переодеваться, – он полез вверх по склону и исчез за деревьями. Я отошла немного в другом направлении, села на камень и сняла обувь. Какое-то время я сидела с туфлей в руке и смотрела в пространство. Потом сняла футболку и носки. Оставаясь в джинсах, я неспешно двинулась вниз. Прибежал Иван в обрезанных джинсовых шортах – брюки перекинуты через плечо – и спрыгнул на тропу.

Мы положили вещи на гальку. Я сняла джинсы.

– Я, было, решил, что ты собираешься купаться прямо в них, – сказал Иван.