Идиот и дура

— И где она?

А она выбегала из здания, волоча ногу, за ней — охранник, за охранником какая-то тётка.

— Стой, поганка! — крикнул охранник.

Евгений схватил поганку.

— Как Вам не стыдно! Такой солидный, а туда же, интриги разводить! — Напустилась тётка на Евгения, теребя Ветку. — Бессовестный!

— Что, что, что ещё!

— Вот! — Тётка торжественно сунула Евгению под нос «Сникерс». — Украла!

— Ты меня забодала уже! Я тебя сейчас сам разорву на мелкие кусочки! — набросился Евгений на Ветку, тряся руками: если бы мог, вцепился бы и точно разорвал. — Дура! Дура! Как я устал уже от тебя! Дура! Ненормальная! — Продолжал орать то Ветке, то тётке. — Ненормальная! Психичка, не знаю, что с ней делать! Что? — Тетка, отступая, покачала головой: она не знала, что делать. — Давайте, вызывайте полицию, оформляйте всё, как надо, и сдам я её вам с превеликим удовольствием! Давайте! Давайте! Ну?!

— Да ладно, — тётка пошла к двери. Перспектива сидеть с психичкой её не устраивала.

— Оля, так что, отпускать что ли? — растерялся охранник.

Оля скрылась.

— Давай, забирай её! — толкнул Евгений Ветку к охраннику. Та надломилась и пала.

— Что уж Вы так-то! — укоризненно проворчал охранник, помогая ей подняться.

— А как?1 Сил моих больше нет!

Охранник пожал плечами и тоже пошёл.

— Садись! — Гаркнул Евгений и, не поблагодарив заправщика, как делал обычно, рванул с места. — Тебя мама не учила, что воровать нельзя?! — продолжал он орать в машине.

— Ты же кушать хочешь.

— И что? И что? Теперь воровать? Ты понимаешь своим скудным умом в какую ситуацию ты меня поставила? Ты понимаешь или нет?

— Ты же кушать хочешь, — завелась Ветка.

— Я убить тебя хочу! Они бы вызвали сейчас ментов…

— Не вызывали ни разу.

— Ни разу! Я тебя задушу сейчас, вот этими руками! — Жека задыхался от злости, дорогу не понимал, ехал на автомате. Ветка выпучила глаза и поспешно перебралась на заднее сиденье. Зажалась там и замерла. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! — забил он запястьями по рулю, пытаясь выплеснуть наружу свернувшуюся в голове тугую боль. Вены лопались в мозгах, или что там лопается? Ехать дальше он не мог. Выскочил из машины, — Дура! Дура! Сейчас я тебя сдам куда надо! В психушку!

— Нет, нет, нет, нет, — начала стонать Ветка и как-то странно дёргаться.

— Да, да, да! — орал на неё на всю дорогу, походил туда-сюда, пытаясь успокоиться, но не помогло. Огромный колючий комок злобы раздирал его, — В психушку! — гаркнул он в салон. И увидел.

Ветка скрипела и извивалась, её колотило как от страшного холода, взбулындывало всю и трясло. Сквозь слёзы и удушье она пыталась ещё что-то говорить. Жека испугался, бросился на сиденье и сжал её в руках.

— Тихо, тихо, никуда не сдам, всё-всё, успокойся, — колотило её сильно, Жека не мог удержать, — всё, всё, — говорил ей тихонько, гладя по голове, по плечу, вытирая щёки, — я просто очень расстроился, не сдам, никуда.

Ветка стала затихать. Её ещё била дрожь, но это уже не было так страшно. Почти совсем успокоившись, она заснула, продолжая всхлипывать и вздрагивать. На этот раз забытьё было долгим. Жека сам устал, иногда проваливался в какую- то бездну, иногда дремал, слыша всё вокруг. Затекла рука, но он держал Веточку, боялся шевельнуться, боялся, что она не отдохнёт как следует и её скрутит снова, боялся этого страха.

Он очнулся, почувствовав прикосновение взгляда, открыл глаза. Веточка смотрела на него с каким- то обожанием и влюблённостью. Смутилась и ткнулась носом в плечо.

— У тебя красивые глаза.

— И у тебя красивые, — искренне сказал Жека.

— Правда, ведь мы похожи?! — встрепенулась Ветка.

— Есть что-то.

— Но я больше похожа на маму, а ты на папу.

— Или наоборот.

— Нет, мне все говорят, что я похожа на маму. А ты — на папу, я видела.

— Наверное, — Жека закрыл глаза. Ему никто не говорил, что он похож на отца.

Веточка замолчала. И молчала, пока он не зашевелился.

— Спи, — прошептала она, — я тебя посторожу.

Ему почему-то стало смешно.

— Какая ты глупая!

— Глупая, — согласилась Веточка.

— Ехать надо, поздно уже.

— Жень, я хочу спросить, ты не будешь ругаться? Пожалуйста!

— Что ещё? — насторожился Евгений.

— Я вот, — она достала из кармана какие-то кулёчки, — Выбросить теперь?

— Что это?

— Ну, я там взяла, в магазине. Украла. Выбросить?

В Жеке боролись совесть с принципом и голодный желудок.

— Ладно уж, давай сюда. Нельзя еду выбрасывать, — нашёл он компромисс.

Ветка обрадовалась и выгребла ещё какие-то брикеты и даже маленький пак сока.

— Ну, ты даёшь.

— Я с кассы схвачу что-нибудь и побегу. Они заберут и отпустят, а в карманы не смотрят. Я — хитрая! Мама тоже сильно ругалась, — спохватилась Ветка, — я иногда так делала, редко-редко.

— Зачем с кассы-то?

— Так думают — что дура ходит, ничего не купила. Говорят, покажи карманы. А если украду на виду… И вот…

— Понятно. Ешь сама-то.