Идиот или гений? Как работает и на что способен искусственный интеллект

Шестнадцать лет. Интерес S к музыке растет. В машине мы часто играем в игру: включаем передающее классическую музыку радио посреди композиции и соревнуемся, кто быстрее угадает композитора или эпоху создания вещи. Пока что я выигрываю чаще, но S все лучше узнает абстрактное понятие “музыкальный стиль”.

Двадцать лет. S прислала мне длинное электронное письмо о жизни в колледже. Она описала свою неделю следующим образом: “Учебафон, потом едафон, потом сонофон”. Она также сказала, что колледж делает из нее “кофеголика”. В том же письме она упомянула о студенческих протестах против предполагаемого сокрытия университетской администрацией подозреваемого сексуального скандала с участием выдающегося профессора и сказала, что студенты называют сложившуюся ситуацию “харассмент-гейтом”. Возможно, S об этом не знает, но в ее письме содержатся прекрасные примеры стандартных языковых абстракций: она формирует новые слова, прибавляя суффиксы, описывающие абстрактные ситуации. Суффикс – фон (из слова “марафон”) означает деятельность, которая занимает много времени или сопряжена с большими количествами чего-либо; суффикс – голик (из слова “алкоголик”) – “пристрастие” к чему-либо; суффикс – гейт (из слова “Уотергейт”) – скандал или попытку его замять[329].

Двадцать шесть лет. S окончила юридический факультет и поступила на работу в престижную фирму. Недавно ее клиентом (подзащитным) стала интернет-компания, владеющая публичной блог-платформой. Мужчина (истец) подал к компании иск о клевете, поскольку один из блогеров с платформы оскорбил его честь и достоинство в своем посте. S объяснила суду, что блог-платформа сродни “стене”, на которую “разные люди наносят граффити”, и компания просто “владеет стеной”, а следовательно, не несет ответственности за случившееся. Суд согласился с ее аргументом и встал на сторону подзащитного. Это стало первой крупной победой S в суде![330]

Я привела эти выдержки из гипотетического родительского дневника, чтобы сделать несколько важных замечаний о построении абстракций и аналогий. В некоторой форме абстракция лежит в основе всех наших понятий, причем с младенческого возраста. Такая простая задача, как узнавание лица матери – при разном освещении, под разными углами, с разными выражениями и прическами, – требует того же абстрактного мышления, которое задействуется при узнавании музыкального стиля или построении убедительной юридической аналогии. Как показывают приведенные выше выдержки из дневника, все, что мы называем восприятием, категоризацией, распознаванием, обобщением и напоминанием (“со мной случилось то же самое”), подразумевает необходимость абстрагирования ситуаций, с которыми мы сталкиваемся.

Абстрагирование тесно связано с построением аналогий. Дуглас Хофштадтер, который несколько десятков лет занимается изучением этих способностей, определяет построение аналогий в общем смысле как “обнаружение сходства между двумя вещами”[331]. Сходством может быть конкретное понятие (например, “радостное лицо”, “махание рукой на прощание”, “кошка”, “музыка”, “стиль барокко”), которое мы называем категорией, или с трудом поддающаяся описанию концепция, формируемая на ходу (например, “сопровождающий забыл забрать ребенка до или после некоего занятия” или “владелец публичного «пространства для письменного выражения мыслей» не несет ответственности за «написанное» в этом пространстве”), и такую концепцию мы называем аналогией. Эти ментальные феномены – стороны одной медали. В некоторых случаях такая мысль, как “стороны одной медали”, рождается при построении аналогии, а затем входит в лексикон в качестве идиомы, и мы начинаем считать ее категорией.

Иными словами, аналогии, которые чаще всего строятся бессознательно, лежат в основе наших способностей к абстрагированию и формированию понятий. Как отметили Хофштадтер и его соавтор, психолог Эммануэль Сандер, “без понятий не может быть мышления, а без аналогий не может быть понятий”[332].

В этой главе я обрисовала некоторые идеи из недавних работ психологов, изучающих ментальные механизмы, с помощью которых люди понимают возникающие ситуации и определяют свое поведение в соответствии с обстоятельствами. Мы обладаем базовыми знаниями – некоторые из них присущи нам от рождения, а остальные мы приобретаем в процессе развития и жизни. Наши понятия хранятся в мозге как ментальные модели, которые мы можем “запускать” (то есть симулировать), чтобы предсказывать, что произойдет в любой ситуации или что может произойти, если ситуация изменится каким-либо мыслимым образом. Наши понятия – от простых слов до сложных концепций – формируются с помощью абстракций и аналогий.