Идолов не кантовать

К одиннадцати часам были на месте. Несмотря на то что перед ними предстал самый мирный пейзаж, Мамай вдруг почувствовал смутное беспокойство. Он быстро обшарил взглядом окрестности, но не нашел ни одной причины, нарушившей его душевное равновесие. По дорожкам гуляли мамаши с колясками. На веревках реяло белье. Из общежития консервного завода выскочил человек в фуфайке и, чертыхаясь, побежал через пустырь, потрясая ящиком с инструментами. Под окнами роддома № 3 уже топталось несколько взволнованных отцов.

— Ого, — заметил Потап. — Разве сегодня родильный день?

Балетмейстер не ответил. Прижимая к груди арбуз, он настраивался на первое свидание с наследником.

Палата № 6 находилась на первом этаже. Отыскав нужное окно, Пиптик воровато огляделся и бросил в него камешек. Тотчас же проем окна загородила пожилая женщина, похожая на богатыря в белом халате, и, погрозив из форточки волосатым кулаком, рыкнула:

— Я те ща кину, остолоп.

— Тетенька, — пролепетал Иоан, растерявшись. — Я вообще-то к девушке одной… к девушке Пиптик…

— А ты кем ей будешь?

— Как — кем! Мужем буду, — заявил балетмейстер, приходя в себя.

— "Му-ужем", — угрюмо передразнила медсестра. — А документ eсть?

— Какой еще докyмeнт? Я сына пришел увидеть!

Сестра была нерушима, как скала.

— Какого сына? — спросила она равнодушно.

— Сына… сына девушки Пиптик… Она лежит здесь у вас с ним.

— А ты ему кем будешь?

— Я отец! Какие странные вещи вы спрашиваете!

— "Стра-анные". Ты еще странных вещей не видел.

Но, видимо, что-то тронуло суровую сестру. Она шумно вздохнула, как вздыхают по ночам коровы, посмотрела сверху вниз на Пиптика и сказала:

— Ты с кем пришел-то?

— Один.

— Не, — подумав, покачала сестра головой, одному не покажу. — Приведи с собой еще кого-нибудь. Такого, чтоб поддержать тебя мог при случае.

— При каком еще случае? — начал нервничать Иоан. — Может, мой мальчик нездоров?

— Да здоров он, здоров. На пять килограмм потянул. Только одному тебе не покажу — хилый ты больно.

— Я не один. Я вот… — указал Пиптик на Потапа. — Это его крестный отец будет.

Сестра покосилась на будущего крестного и, сочтя его вполне пригодным для поддержки, уступила:

— Минут десять ждите. Кормежка начнется может, и увидите, коль вам охота есть.

Задвинув шторку, она ушла.

Окна первого этажа располагались слишком высоко, и, чтобы заглянуть в палату, танцору пришлось взобраться на старое ведро, специально, должно быть, для этого предназначенное. Поднявшись на носочках и прилипнув к стеклу, он замер в выжидательной позе.