Идолы

Я таращусь на него:

— Ты хочешь сказать — за конец?

Главный Посол пожимает плечами:

— Ничего подобного. Пришло время праздновать. День Объединения. Перемены — это возможности. Перемены — это рост. Для наших людей, и для нашей планеты, и для нас. Поверьте в перемены.

Ничто в этом человеке не может пробудить хоть какое-то подобие доверия.

Посол снова протягивает мне фляжку:

— Ну же, выпей! Это не яд. Это кока. Кокосовая вода, сок лайма, коричневый сахар. Кока Колоний Юго-Восточной Азии. — Он дергает плечом. — Колонисты верят, что кока укрепляет душу.

Я принимаю флягу. Набираю жидкость в рот — она горьковатая и кислая из-за лайма и сладкая от сахара, — а потом выплевываю прямо ему в лицо.

В одно мгновение симпы оказываются передо мной. Один хватает меня за волосы и дергает назад изо всех сил.

Главный Посол улыбается:

— Где твои манеры, Долория? Разве тебя ничему не учили?

— Только желанию плюнуть в лицо любому Послу.

Когда я это говорю, остальные улыбаются, и на секунду мы чувствуем себя так, словно опять очутились в классной комнате в Санта-Каталине и дразним полковника Каталлуса.

Главный Посол неторопливо, демонстративно достает носовой платок и вытирает лоб.

— Какой гнев, — говорит он.

— Какой предатель, — говорю я.

— Я не забыт человеческой расой, — фыркает Главный Посол. — Это что, обычное обвинение в мой адрес?

— Это, да еще то, что ты Главная Бронзовая Задница, — бросает Ро, усмехаясь Главному Послу так, будто совершенно не боится ни его, ни всех этих симпов, хотя, зная Ро, можно предположить, что так оно и есть.

— Наоборот, — возражает Главный Посол. — Веришь ты или нет, но я прежде всего занимаюсь тем, чтобы спасти человеческую расу от полного уничтожения.

— Ну, если посмотреть с нашей стороны, не слишком на то похоже, — говорит Лукас.

— Но вряд ли вы можете сейчас судить об этом, а, дети?

— Что ты хочешь этим сказать? — На этот раз осмелилась заговорить Тима.

— А почему бы вам не спросить мерка? Или монаха? Почему бы вам не спросить их, что случилось в тот день, когда вы родились, если это можно так назвать? Почему бы вам не спросить их, насколько вы четверо на самом деле «люди»? Прежде чем вы начнете допытываться о моей собственной человечности.

Насколько мы люди?

Разве не этот самый вопрос висел невысказанным все это время? Какой обыкновенный человек смог бы сделать то, что делаем мы?

И ощущать все так, как ощущаем мы.

Мысль наконец-то оформляется в слова, и меня хватает только на то, чтобы никак не показать этого и не дать Послу насладиться моим осознанием.

Но мой желудок сжимается в тугой комок, а сердце колотится, и я стараюсь сосредоточиться на маленьких блестящих глазках Посла, чтобы не потерять сознания.

Главный Посол придвигается ко мне и улыбается с видом заговорщика:

— Все меняется, Долория. И мир изменился. Старые различия и высокие качества уже бесполезны. И нет свободы лучше той, что нам уже дана. Разве ты сама в глубине души не веришь в это?

— Нет, — отвечаю я.

— Но ты тоже изменилась. Ты уже не та маленькая девочка-грасс, что жила в миссии Ла Пурисима, ведь так? — Он наклоняется вперед. — Все то, что ты видела? Люди, которых ты потеряла? Это ведь изменило тебя, разве нет? Ты не та же самая, и мир не тот же самый. Так зачем притворяться, что он прежний?

Я чувствую друзей рядом со мной.

Я чувствую позади Фортиса и Биби, недовольных друг другом.

Я чувствую Епископа, и падре, и моих родных.

Я не сдаюсь.

Я сосредоточенно озираю окрестности храма. Воробей все еще прячется где-то в джунглях, и пока ее не нашли, происходящее меня не интересует.

Потом я снова смотрю на Главного Посла Планеты:

— Нет, ты ошибаешься. Я совсем не изменилась.

— Зато я изменился, — говорит Ро, выступая вперед. — И в этом суть. — Он смотрит на Посла. — Я могу убить тебя прямо сейчас, и ты сдохнешь. При таком развитии событий не станет больше Главного Посла Миядзавы. — Ро усмехается. — И это то, что должно измениться.

— Ну и ладно, — спокойно откликается Главный Посол.

Но Ро не спокоен. Не сейчас.

— Конечно, появится другой Посол, и он займет твое место — заполнит ту крошечную, совсем крошечную пустоту, что останется после твоей смерти, но это будешь уже не ты. И на несколько критических дней вся система ослабеет.

— Прекрати! — требует Посол. — Ты просто не понимаешь, кто твой настоящий враг.

Он встревожен. Я это ощущаю. Он отлично знает, на что способен Ро. Он, похоже, все это время выслеживал нас, наблюдал за нами.

В особенности за Ро.

— Очень даже понимаю! Это Безликие, им хочется получить планету, но ведь именно вы подносите ее им. Они могли разрушить Безмолвные Города, но именно вы строите для них новое оружие.

Для человека настолько безумного, каким обычно бывает Ро, сейчас он говорит с удивительной ясностью, четко излагая свои мысли.

— Я не понимаю, о чем ты, — отвечает Посол как можно более ровным тоном.