Идолы

— Как насчет той деревни? Ты знаешь, о которой я говорю… вниз по реке, — произносит Тима, тоже делая шаг вперед.

Лукас смотрит прямо в глаза Главному Послу:

— Ты уж нас извини, если идея превращения в человеческий суп не слишком нас привлекает.

— Что это было? — спрашиваю я, оглядываясь на остальных. — Мгновенное приготовление первичного бульона?

— Мм… — мычит Ро. — Пальчики оближешь.

— Вы просто дети, — говорит Главный Посол. — Вы не понимаете… Для вас это просто игра. Вы не знаете, с кем пытаетесь бороться. А я знаю.

— Думаю, и мы знаем. — Ро протягивает руку и помахивает пальцами прямо перед лицом Главного Посла. — А знаешь, что еще я думаю? Думаю, что пришла пора спалить это местечко.

Глаза Главного Посла расширяются. И прежде чем он успевает произнести хоть слово, симпы бросаются к Ро, выхватывая оружие.

Ошибочный ход.

Потому что в то же мгновение мир взрывается пламенем вокруг нас, со всех сторон. Немногие оставшиеся поблизости местные бросаются бежать кто куда. Их крики почти заглушают звуки выстрелов, когда симпы начинают стрелять, но дым не дает им прицелиться, а ружья и пистолеты вскоре раскаляются так, что держать их становится невозможно.

Ро вышел из себя.

Лукас, Тима и я пригибаемся к земле, выскакиваем за каменную ограду храма и несемся по полустертым каменным ступеням вниз, в джунгли.

А Дой Сутхеп мгновенно превращается в зону военных действий. Если Главный Посол сумеет выжить в этой огненной буре, то он такой же нелюдь, как и Лорды. А если Ро способен устроить подобное буйство, то он просто не может быть человеком.

Когда вертушка Главного Посла Планеты загорается, я вижу отражение моей мысли на лицах симпов. Они наконец-то напуганы.

А когда вертушка взрывается, приходят в настоящий ужас.

Пока мы наблюдаем за тем, как вершину горы охватывает пламя, камни под нашими ногами начинают дрожать. Земля трясется и трескается вокруг меня, огромные валуны переворачиваются и подпрыгивают, словно простые комья грязи.

Я кричу, но почва между нами движется слишком быстро, и мы катимся в разные стороны от вновь образовавшейся и удивительно глубокой расщелины.

Я узнаю первое черное щупальце в тот же момент, когда оно высовывается из-под земли, разворачиваясь, как стебель боба в миссии.

Но это не бобовый стебель.

Обсидиановые корни уж слишком знакомы.

Лукас поднимает голову, его лицо испачкано грязью и сажей.

— Икона? Здесь?

Тима лежит на земле, отталкивая щупальце ногой. Земля раскачивается слишком сильно для того, чтобы подняться. И я цепляюсь за ствол тикового дерева обеими руками, но едва могу устоять.

Икона.

Здесь.

Потому что мы здесь.

Потому что она следует за нами, следует за мной.

Даже теперь, когда у меня нет ее обломка.

— Но это же невозможно! Мы ведь избавились от той штуки. От куска! — Я кричу это сквозь шум раскалывающейся земли.

— Избавились! — кричит в ответ Лукас. — Но готова ли ты поспорить, что у Главного Посла не было такого же?

Крики со стороны храма подтверждают истинность предположения Лукаса, а к тому времени, когда наконец все успокаивается, я не могу нащупать вокруг ни единого симпы.

Я чувствую, что они сгорели.

Я чувствую, что они рассыпались в прах.

Я чувствую, как расплавилась их кожа и испепелились их кости.

Но не прямо сейчас.

Сейчас их уже просто нет. Они исчезли. Агрессия, и пустота, и страх — все исчезло.

Все кончено.

И лишь после того, как я помогаю Лукасу подняться, я оглядываюсь вокруг — и вижу Воробья. Она спокойно стоит в джунглях.

И наблюдает за тем, как пылает вершина горы.