Иду на свет

Своим глазам не поверил, увидев, кто стоит рядом с ней за стеклом. Это был как флешбек, но умноженный на сто. И давший осознать яснее некуда: подобного с Сантой он не вывезет. Слишком она для него незаменимой стала.

Понимал, конечно, что публичный скандал — дно. И что придурком выставится сам. Санту опозорит. Поэтому сдерживался.

Поэтому сдержался.

А сейчас — уже сложнее.

Слышно, что в ванной шумит и перестает вода. Санта напевает что-то себе под нос, просушивая руки полотенцем.

У Данилы времени на принятие решения нет. На действия тоже.

Но он успевает.

Блокирует контакт. Удаляет диалог. Это и есть ответ.

Поднимает взгляд…

Санта приближается к кровати, улыбаясь. Ему тоже надо — в ответ.

Её ладони опускаются на покрывало, она крадется по-кошачьи на коленях…

Таким же выглядит взгляд и улыбка…

— Что там? — спрашивает только затем, чтобы губы облизать…

— Проверяю, заряжается ли. — Данила врет, не моргнув глазом. А Санте, кажется, в принципе пофиг до ответа.

Она уже близко. Тянется губами к мужскому лицу, а ладошкой прижимается к паху. Ведет несколько раз вверх-вниз, проверяя реакцию.

Реакция есть.

А ещё есть желание побыстрее выбросить Максима из головы. Вроде бы просто её телефон в руках держал, а снова бы помыть…

Но куда там?

Санта перебрасывает колено через мужское бедро. Сверху садится. Сама снимает футболку, бросая не глядя на пол.

Мужская реакция становится сильнее и для неё очевидней. Данила сглатывает, смотря четко на грудь, пока сама Санта ерзает…

Трется через ткань штанов. Прижимается напряженными сосками к его коже.

Стонет и приподнимается, когда он ныряет пальцами под резинку…

— Пальцами хочешь? — мотает головой, отвечая на вопрос и одновременно противореча этому ответу. Подаваясь им навстречу.

Когда Данила просит приподняться — дергано стягивает лишнее с него. Позволяет раздеть себя.

Снова опускается, по сантиметру впуская уже член. На её лице — блаженство. Данила чувствует напряжение и желание сделать по-своему. Но держится. Позволяет…

Медленно вверх… Так же вниз… Она будто хочет засечь ощущения на каждом микро-участке внутри. Заодно дает ему прочувствовать, как туго.

Зеленые глаза открывает — пьяные-пьяные и довольные-довольные. Улыбается. Тянется к губам…

— Хороший мой…

Ведет ласково пальцами по мужской щеке, давая добро руководить.

Пальцы Данилы вжаты в талию. Он приподнимает её, одновременно толкается и вдавливает вниз сильнее…

Санта распахивает губы, шепчет «ещё», дальнейший текст — невнятный. Если и хотела что-то сказать — забыла.

Снова пьяно смотрит на него, целует влажно, позволяя раз за разом насаживать.

Не зная, что ей только что соврали.

Глава 22

Впервые в Верховный суд Данила попал давным-давно. Тогда он ещё иначе назывался. Другие функции исполнял.

С тех пор прошли добрые десять лет. Он из совсем пацана, дерзкого, амбициозного, стал вполне взвешенным человеком.

Эти стены уже не отзываются в душе тем трепетом. Ответственность не распирает изнутри, выходя с дрожью.

Теперь она просто чувствуется. Но рядом с ней — уверенность.

С тех пор вообще многое невероятное стало обыденным.

Сегодня, к примеру, Данила шел по этому коридору, совершенно безразлично глядя перед собой. Внутри клокотало, но вопрос совсем не в деле, на которое приехали.

А в памяти неожиданно всплыло…

* * *

— Ну как тебе, Дань? — Пётр спросил, повернув голову и с улыбкой глянув на парня, в котором отчего-то души не чаял.

Тот пожал плечами, потом хмыкнул, мотая головой.

— Я ожидал чуть-чуть другого…

Признался, и чего ожидал — Петру понятно. Выросшие на американских фильмах дети всегда ждут от процесса феерии. К ней готовятся. Когда впервые надо выступать в суде — две ночи не спят. Идут к первому составленному своими руками иску годами. Особенно его ценят, холят и лелеют. Первого решения ждут, как приговора по своему же мокрушному делу.

Потом первую апелляцию. Кассацию.

Он в свое время тоже всё это пережил. Рядом с ним это пережили многие и многие.

И он каждый раз не уставал задавать вопрос. Каждый же раз с интересом ожидая ответа.