Идущий от солнца

– Иван Петрович, прости, но я в шоке от предложения пришельцев! – сразу вспылил он, видимо, от сильного впечатления после прочитанного письма. – Ты-то как считаешь?

– Как видишь, опять на светило смотрю. Ты прав, Федор, я тоже нынче в растерянности как никогда. Одна надежда теперь на прозрачный камень. По всем признакам он такого же свойства, как и родник вечности.

– Я тоже так подумал, когда взял его в руки.

– Ты шевелил его?

– Конечно… Я хотел в дом его отнести, но меня что-то остановило.

– Он в конюшне сейчас.

– Ты принес его?

– Я хочу отправить его в поселок и передать одному очень грамотному умному предпринимателю.

– Ты решил сохранить камень?

– Да.

– Дай руку мне, дружище! Ты молодчина! – Федор взял руку Ивана и почувствовал в ней невыносимую слабость, которая свойственна только одержимым людям, способным стоять на ногах при полной потере сил.

– Я понял, что дело пахнет керосином и необходимо искать выход.

– А как же иначе, Иван?! – поддержал его «Айвазовский». – Мы, русские, – не звери, а люди и продажными тварями никогда не были и не будем. Мы обязаны сохранить Землю. И то, что родник вечности находится на нашей территории.

– Сам бог велел. – неожиданно перебил Иван.

– Ты, как всегда, прав, дружище, и, как всегда, тебя ветром качает, особенно после таких лихих налетчиков.

– Я так устал, Федор, – представить трудно, даже Землю под ногами не чую. Сейчас бы лег прямо в конюшне и проспал до следующего дня. Жаль, с кристаллом надо торопиться. Ущербная луна торопит.

– Вы, мальчики, пропадете без меня. – внезапно с какой-то щемящей грустью перебила Лиственница. – Снаряжайте поскорее вьючное седло, покуда солнце яркое и в лесу светло.

– Ты слышишь, Иван, Лиственница стихами заговорила. Что бы это означало?

– Это, Федя, признак больших радостей и огромных перемен в нашей до боли непредсказуемой жизни.

– Неужели?

– Я уверен в этом. Затягивай потуже постромки. Камень в безрукавку спрячь и – на седло. Проводи Марью Пантелеевну через бобровые завалы. А там, что бог пошлет. Ты, Мария, поняла, кому камень передать?

– Молчанову Александру Тимофеевичу, нашему русскому предпринимателю и защитнику всех северян, у которых разум выше денег.

– Отдай камень ему и скажи все, что я тебе говорил о роднике. А главное, скажи, что жизнь на Земле теперь в его руках. Ну, с Богом. Поклонись брусничному суземью, ведь ты его больше не увидишь…

– Как, так?

– А вот так.

– И родника?

– А родника – тем более. Сегодня ночью мы взорвем его.

– Зачем?

– Так пришельцы требуют.

– Какая страшная беда ждет всю планету… – с грустью подметил «Айвазовский».

– И нам придется способствовать этой беде. Другого у нас выхода нет. Ты, Федор, не задерживайся. Проводишь Лиственницу – все наши боеприпасы к роднику подтягивай. А я передохну малость, а потом – в баню. Прощай, Мария, попутного ветра тебе.

– До встречи, Иван. – Лиственница вдруг покачнулась и, повалившись на грудь Ивана, не выдержала и разревелась.

– Ты не переживай, камень будет у Молчанова, – всхлипывала она. – Я его из-под земли достану. Жди меня через неделю.

Иван еще раз проверил кристалл, прикрепленный к седлу, и, проводив Лиственницу уставшим взглядом, опять вернулся в конюшню. Он хотел проверить состояние других лошадей и, подойдя к сеновалу, остановился, хотел присесть, но ноги не слушались. Он повалился в сено, сгреб под себя клевер и уснул.