Идущий от солнца

– Сейчас, Федор Понтелеймонович. Сейчас… Но откуда взялись эти одноглазые «циклопы», обвешанные медалями великих русских писателей?

– Он вам все объяснит.

– Вот видите, Александр Тимофеевич, как быстро разворачиваются события, – обратился Иван к предпринимателю. – И все-таки я успел сказать вам самое главное. Но об этом сейчас следует помолчать, потому что пришельцы обладают такими подслушивающими возможностями, которые нам и не снились. Федор Понтелеймонович, возьми четверть с родниковой водой в чулане и собирайся в дорогу. И ты, Верушка, бери все необходимое.

– И моя тоже готовся к вылету? – с тревогой поинтересовался Майкл, разглядывая баллоны, одноглазых «циклопов» и их стеклянные лица, напоминающие лица писателей и ученых, выполненные великими художниками.

– И ты собирайся в путь. О трансплантатных органах спецназовца я сам доложу пришельцам. Они тебя могут не понять. Ну, Александр Тимофеевич, нам прощаться пора.

– Подожди, Иван Петрович. У меня от этого ядовитого запаха голова закружилась. Даже тошнит. Скажи командиру экипажа, чтобы эти «циклопы» прекратили опрыскивать твое капище.

– Непременно скажу… А вы пока посоветуйтесь с Леной, что взять с собой из моих таежных запасов. Берите все, начиная от медвежьей желчи и красной рыбы. Да, пока не забыл. Вот здесь около десяти тысяч долларов. Возьмите их для нашего общего дела.

Иван спустился к командиру космоплана, который встретил его жестким мужским взглядом и руки не протянул.

– Вы Иван Петрович Кузнецов? – строго спросил он.

– Да, я, а что?

– Меня зовут Виссарион Круз. Я командир космоплана. Вы читали наше послание?

– Читал.

– От кого вы получили его?

– От Майкла Мардахаевича Сореза, профессора Гарвардского университета.

– Он здесь?

– Да.

– Отлично… Деньги он передал?

– Да.

– Они пригодились вам?

– Безусловно. В стране, где все продается и покупается, и, к великому ужасу, измеряется только цифрами, они, как раковая опухоль, поражают каждого, и каждый имеет их.

– Понятно. Судя по вашему высказыванию и настроению, вы согласны покинуть Землю?

– Чем скорее, тем лучше.

– Вот это мужской разговор. Я бы сейчас пожал вашу руку, но боюсь заразиться.

– Чем?

– Вашим нечеловеческим бизнесом, превратившим планету в помойку для отходов всякой гадости, похожую на кладбище бездушных гоминидов. Я слышал от своих коллег, которые спасли вас в Баренцевом море, что вы стихи пишете?

– Стихи, песни, эпиграммы, но больше всего люблю писать письма своим друзьям.

– Можно на вскидку хоть одну эпиграмму… только с ходу, после последних впечатлений о Земле?

– Пожалуйста. Вы слушать стихи умеете?

– Научился.

Стриптиз, кайф, наркотик, кич —
Слова, навязанные кем-то,
Не Бог создал, не бомж, не бич,
А шоу звездных импотентов,
Хватил которых паралич.

– Неплохо. Единому правительству нашей планеты и партии «Единый гарем» должны понравиться ваши перлы. А можно еще?

– Конечно.

Посмотрите, сколько грации
Дарит нам эмансипация:
Женщина, как шимпанзе из стада,
Ни любви, ни чувств, ни зада —
Бизнес стал суперотрадой
У пиар Макакамады.

– Что, она действительно поменяла инициалы?

– Ну да, в связи с новым кризисом.

– Наши женщины будут вас на руках носить за такие меткие стихи. У нас любят поэзию землян и планеты Конфуц… Журналы «Правда кремлевского гарема» и «Рай кастрированных чувств» сделают вас постоянным автором. А теперь о главном – где родниковая вода?

– Сейчас ее принесут. Капитан Круз, извините за назойливость: нельзя ли закончить опрыскивание нашего дома? Людей тошнить начинает от едкого запаха.

– Кто такие, эти люди?

– Предпринимателя тошнит и профессора из Америки.

– Профессора мы откачаем, а предпринимателю придется срочно покинуть вашу избушку. У нас вакцина из другой галактики. Эффект ее до конца не изучен. Может схватить инсульт с полной переориентацией мозга на общественную собственность.

– Для него это катастрофа.

– Догадываюсь. Впрочем, предприниматели очень живучи. Срочно выводите его из дома, иначе летальный исход или полная переориентация мозга.

– Куда выводить?

– Откуда пришел.

– Он на вертолете прилетел.

– Тем более. Пусть немедленно поднимает вертолет по вертикали, а мы, в свою очередь, обеспечим ему предельную турбулентность.

Иван Петрович, как ошпаренный, бросился к Молчанову, забыв даже переговорить о добавочном грузе и дополнительном питании на случай непредвиденных магнитных бурь и других ситуаций в космосе. Войдя обратно в горницу, он заметил, что состояние Молчанова резко ухудшилось, и сразу стал приводить вертолетчика в рабочее состояние.

– Вася, Василий Потапович, вам срочно надо улетать! Ты видишь, Александру Тимофеевичу плохо.

– Спокойно, Иван Петрович. Сейчас прекратят опрыскивать этой гадостью, и все будет в порядке.