Идущий от солнца

– Не печальтесь, профессор, – пытался успокоить его капитан. – Все эти узаконенные проститутки, возникшие на вашей Земле, – плод смертельно опасного рынка и чиновничьего мракобесия, потерявшего разум и сострадание к природным очарованиям. Это боль и беда вашей гибнущей планеты. Но таких бед на нашей Одиссее пока не наблюдается, и слава Создателю. Будьте здоровы, профессор, но проморозить вас я просто обязан, потому что бациллы бандитского бизнеса крайне нежелательны. От них наша планета развалится. Ведь у нас тоже есть люди, которые пытаются жить за счет других и строить собственные планы в ущерб государственной политике, Мы, кстати, их тоже помещаем сначала в «гарем» «Одной извилины», и только потом в общественные места усиленной потенции. Ну что ж, господа, самогон тоже грузите. Он мне понравился. – Капитан взял в руки четверть с прозрачной жидкостью и, подняв над головой, покрутил в ярких лучах весеннего солнца. – Использовать это зелье мы будем только в медицинских целях. Прошу вас, дорогие мои, как только погрузимся, каждый из вас должен попрощаться с родной планетой и сказать ей несколько наболевших слов. Вас должна услышать вся Вселенная. Особенно голос Ивана Петровича Кузнецова. Вы, конечно, догадываетесь, почему?

– Безусловно! – раньше других отреагировал, повысив голос Майкл, и опять задумался. – Иван Петрович – это совесть нашей Земли, – вдруг тихо, почти шепотом сказал он. – Душа его наполнена опытом сотен человеческих душ, живших в разное время земной неги. Можно мне закурить?

– Нельзя! – твердо запретил Круз.

– Слушаюсь, капитан. Душа Ивана Петровича – это душа страдальца, сумевшего соединиться с космосом и сделать серьезные умозаключения по поводу жизни и смерти нашей планета. Иван Петрович, – обратился он к следопыту, – оставь тяжелый поклажа… биороботы погрузят. Скажи несколько слов родной Вселенной. Она ждет твоей исповеди.

Иван Петрович, отставив в сторону алюминиевую кружку, хотел было еще раз перевязать книги, но остановился, посмотрел на светлое весеннее небо, и вдруг крупные, леденящие душу слезы потекли из его воспаленных глаз.

Он стряхнул их на обшивку космоплана и все присутствующие увидели, что глазная влага, коснувшись корабля, неожиданно вспыхнула и, сверкая в солнечных лучах, внезапно полетела навстречу солнцу.

– Это хорошая примета, – после долгого молчания тихо сказал капитан, вглядываясь в лица оторопевших людей. – Создатель, несмотря ни на что, готов принять тебя в свою обитель и не только душу твою, но и оболочку… и даже слезы. Это твоя победа над земным разумом. Оставь в покое свои вещи и скажи Создателю несколько слов.

– Что я скажу ему, родные мои?! По всем приметам, он многое наперед знает. Одно мне теперь ясно: без его вмешательства человек на Земле пропадет. И светлый разум Земли пропадет. А если Он даст волю ненасытным торгашам, один пепел от Земли останется… Беда ждет землю, умопомрачительная беда, у истоков которой – деньги, паразитизм! Будь они прокляты, эти разукрашенные бумажки! Я счастлив, что у меня их нет.

– И теперь никогда не будет! – неожиданно перебил его капитан Круз. – Счастье твое именно в том, что их у тебя нет и не будет! Но будет много друзей, дорогой Иван Петрович, увлекательная работа и огромная лавина интеллектуальных людей, восхищенных твоим талантом.

– Если ты найдешь родник вечности на другой планете, – внезапно донесся из глубины корабля женский голос, – то мы сделаем тебя долгожителем Одиссеи, а потом поставим тебе памятник на площади «Равноправия» из солнечной плазмы. Этот памятник простоит миллионы лет, и его никто и никогда не разрушит.

– Интересно, почему? – удивился американец.

– Потому что у нас нет богатых и бедных, и по этой причине никогда не будет терроризма и войн, – скрипучим голосом пояснил капитан космического корабля и, посмотрев на солнце, попросил всех пройти в космоплан. – Целуйте Землю, дорогие мои. – вдруг строго сказал он и опять перекрестился. – Больше вы ее никогда не увидите.

Оторопевшие люди смотрели на родную Землю, словно изгои, лишенные жилища и сердечного тепла единственной матери.

Они знали, что где-то далеко в космическом пространстве благоухает и цветет совсем другая жизнь, наполненная взаимным человеческим состраданием и любовью. Но как трудно было прощаться с тем, что стало их земной жизнью, бушующей бесконечными потрясениями и неутомимым трудом, дающим пищу и надежду на светлое будущее.

– Прости, Земля, за все, за то, что мы не сохранили тебя, превратив твое великолепие, твой неизмеримый дух блаженства не в космический рай, а в обычный и теперь уже никому не нужный сундук с деньгами. Прощай! – Иван Петрович вдруг упал на колени и, вцепившись израненными руками в теплую землю, уткнулся во влажную мякоть векового ягеля. – Прощай, родная земля… и помни, моя неповторимая радость… ты вечна в моей душе. как печаль первой любви.