Идущий от солнца

– А я на Садовом кольце тоже среди «бабочек однодневок» слышу только мат да вижу слезы тех, кто в первый раз. Да вот еще разговоры о демократии под русскую самогонку.

– Я серьезно, Вера. При полной тишине, чаще всего в полдень, когда палит солнце и хочется еще больше подняться над этим безрассудным миром, я слышу их удивительные монологи, стихи, откровения.

– Не смеши меня, Ваня. Не парь мне мозги. А то я и вправду решу, что ты сумасшедший.

– Ты так не будешь говорить, когда сама услышишь голос Пушкина, Есенина, Рубцова. Большой талант легко отличить, потому что каждый по-настоящему талантливый сочинитель читает свои вирши по-своему и так, что дух захватывает, мурашки по коже бегают. Они – знатоки человеческих душ, и доносят до нас свои стихи, рассказы, мысли бесподобно. А Пушкин и Есенин даже чужие сонеты читают – Шекспира и Петрарки. И так здорово, как свои. Как будто сами их написали.

– Так я и поверила тебе… Ты выдумщик.

– А зачем мне выдумывать? Вот доберемся до места – сама услышишь. Особенно мне нравится голос Достоевского. В нем столько тепла, доброты, света. Я уверен, что его дух живет где-то недалеко от солнца. Наверно, в созвездии Льва, потому что его голос я слышу в дни активности этого знака.

– Ваня, не будем.

– А ты в существование духа Христа веришь?

– Конечно.

– Тогда почему ты в дух Пушкина или Есенина поверить не можешь?

– Но ты же еще и голоса их слышишь.

– Слышу, слышу. Правда, не очень часто. В основном по праздникам, когда я ухожу к роднику не на одни сутки. Смотри, Верушка. Иди посмотри, какой красивый вертолет. Вероятно, нового поколения.

Вера подошла к Ивану и, бережно взяв подзорную трубу, посмотрела через окуляр. И такая красота вдруг распахнулась перед ее глазами, что она даже растерялась, не зная, куда смотреть. Оказывается, над прилегающим к болоту лесом шла неугомонная птичья жизнь. И эта жизнь весенних птиц настолько умиляла ее душу – душу женщины, еще способную понимать и доверяться прекрасному, что сердце ее вдруг застучало, зарадовалось в какой-то ни с чем не сравнимой истоме, и она не выдержала и прослезилась. Высоко над лесом парила стая непуганых журавлей. Чуть поодаль от них, ловко используя потоки весеннего ветра, застыл болотный лунь, и крик его был настолько пронзительным, что гул вертолета не заглушал его, а светло-голубое небесное пространство еще больше усиливало неистовый крик птицы.

– Верушка, тебе спасателей тоже жаль?

– Да, Ваня.

– Не грусти, родная. Они свое не упустят.

– Нет, Ваня, я сейчас подумала о другом. Наверно, ты прав. Я вдруг вспомнила сейчас свое глупое деревенское детство, огромную поляну ранних васильков, свою красивую мать и ликующих с первым рассветом журавлей. Вот как сейчас они ликуют, точь-в-точь. Тогда я еще не знала, что эта блаженная, сказочная картина больше никогда не повторится. Мое васильковое поле заросло репейником. Там сейчас лесопильная свалка. Красивая мать, как пятнадцатилетняя пацанка, влюбилась в мужчину, который обворожил и меня, и ее. А крики поднебесных журавлей заглушает техника, от которой волосы встают дыбом, потому что владеют ею разрушители, не знаю, как их и назвать. Дураку понятно, что они абсолютно пустые, себе на уме люди, и становится их все больше и больше. Их души, судя по «элитному» дому, словно вонючая слизь, от которой никогда не рождаются дети, а счастливые мгновения интима превращаются в безжалостное насилие. – Говоря эти слова, она все время стряхивала с лица капли слез, и, не зная, куда деть подзорную трубу, которая мешала ей, бросила ее в сено. – Наверно, ты прав, Ваня! Такие люди способны уничтожить не только все живое на земле, но и само солнце… И даже тот загадочный мир света, энергия, мудрость которого намного совершеннее нашего разума.

– Браво! Браво, Верушка! Ты молодчина! – воскликнул Иван. – Несмотря на свой студенческий возраст, ты уже кое-что соображаешь. Такой ты мне еще больше в благость. – Иван, словно ребенок, радовался ее незатейливым, но искренним рассуждениям, и, не зная, как выразить свою признательность, сначала хотел поцеловать Веру, а потом передумал и просто похлопал ее по талии. Ее талия нравилась ему не меньше, чем ее рассуждения. – Ты посмотри внимательно, что написано на бензобаке этого суперметаллолома.

Вера вытерла слезы и опять взяла подзорную трубу.

– Ух ты! С таким экипажем не соскучишься. Ваня, да это же классика!

– Читай, читай вслух… От подобных самопальных надписей я уже пятый год балдею. Это называется «сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит». Ну, ну, уважь душу «покойника», прочти.

– По-моему, подобное творчество я уже где-то читала. Не то в офисе «элитного» дома, не то на какой-то частной киностудии или выставке.