Идущий от солнца

– О чем он, Вера?! У меня голова загудела от его предложений.

– Он хочет, чтобы ты убил пацана. Прямо сейчас из своего охотничьего ружья, настаивает на этом, потом, говорит, поздно будет.

– Поздно будет! Поздно! – словно сорвавшись с цепи, заорал иностранец. – Сейчас надо! Великий Ивана Грозный всегда так поступал со своим пацан.

Иван ничего не ответил, еще раз внимательно оглядел иностранца и, помолчав, тихо спросил:

– Зачем тебе это надо, господин Майкл? Ведь он такое же творение космоса, как и ты.

– Моя это не надо, – опять словно взбесился Майкл. – Это надо твоя! Чтобы никто не знал родниковый вода, – снова еле слышно заговорил Майкл. – Десант надо убрать. Иначе он будет мочить твоя и моя, а потом моя отведет твоя туда.

– Куда туда?

– Туда, где четверть спрятан. с водой космического разума.

Вера смотрела на иностранца уставшими печальными глазами. Она уже догадывалась, что Майкл задумал очередную аферу.

– Мочить надо, – никак не унимался иностранец. – Развяжите руки, и моя сам убьет спецназ.

– А больше ты ничего не хочешь? – не выдержала Вера. – Ваня, он совсем спятил.

– По-моему, Верушка, он что-то хочет сказать, но боится.

– По-моему, он ничего не боится.

– Ты прав, Джоконда. Моя хочет жить и твоя хочет жить! А Ивана Грозный еще больше надо жить, потому что он эксклюзив, супер-гоминид планета Земля. Поэтому надо искать четверть родниковый вода, а потом идти к самому роднику и спрятать его от других ужасных гоминидов планета Земля. – Майкл неожиданно поднялся и, не обращая внимания на связанные руки, быстро пошел в ту сторону, где росло много можжевельника и молодых осин.

– Майкл, подожди! Я тебе руки развяжу! Стой! – пытался остановить его Иван.

– Ваня! Не оставляй меня! Ради бога, прошу, не оставляй! – сразу запричитала Вера. – Мне страшно одной.

– Вернись, Ивана Грозный. Моя скоро будет иметь с тобой беседа. Очень важный большой беседа! – не замедляя шага, отозвался Майкл и быстро скрылся за можжевельником.

– Куда же он, гарвардский баламут?! Ведь он весь в ожогах, а бегает, как лось! Надо, Верушка, хотя бы поужинать по-человечески. Спецназовец еще долго спать будет, а этот заморский «гений» никуда не денется. Пойдем, радость моя, хоть птичку для супа стрельнем. Если я не поужинаю до ущербной луны, – тоже упаду в обморок.

Иван взял ружье.

Вера машинально потянулась за карабином и была счастлива, что любимый ее рядом и, несмотря на жуткую усталость, согревает ее ласковым взглядом и порывисто дышит в ее светлую косу, как будто при первой встрече.

– Верушка, неужели мы с тобой самые счастливые и до слез неразлучные влюбленные… – зашептал он в ее обветренные губы.

– Да, Ваня.

– Дай Бог, чтобы эти чувства, которые я испытываю сейчас, всегда грели наши души.

– Дай Бог.

– Весна и солнце теперь наши самые надежные друзья.

– Конечно, Ваня.

– Пусть люди завидуют нам. Где свет солнца, там никогда не прекращается жизнь и любовь, солнце движет их по мудрой орбите.

– По какой орбите? – перебила его Вера.

– По орбите солнечного разума, которую создал космос. Мы должны облагораживать и доверяться ему, как люди с планет Одиссея, Ватара, как люди других галактик. Они собирают опыт со всех Вселенных и помогают жизни космоса. Ты видишь, какое вокруг цветение?

– Да, Ваня.

– Я уверен, что люди с других планет помогли космосу создать на Земле такую редкую природу. Может, даже семена завезли. Ты только посмотри, какая красота вокруг. Ведь это наша родная земля, которую веками лелеяли не только инопланетяне, но и наши деды, прадеды. Этот путь, по которому мы идем, торили не проходимцы, не бандиты, не бездушные люди, а люди, которым хотелось как можно бережней нежить и хранить тайны безлюдного заволочья.

– Это заволочье? – удивилась Вера.

– Да. Северное Заволочье. По этому пути ходили и Саватий, и Зосима – основатели Соловецкого монастыря, и мудрый Нил Сорский.

– Мне когда-то бабушка про них рассказывала.

– Весной здесь бескрайние глухариные тока и повсюду тетеревиные драки.

– Что это такое?

– Это драки лесных петухов. Они дерутся так, что пух летит до самого брусничного суземья. Тихо, Вера, не шевелись… – Иван вскинул ружье и припал к ветвистому ярко-зеленому можжевельнику. – Нынче косачи даже ночью не дают покоя друг другу. Слышишь, сучья трещат?

– Нет, не слышу.

– Почувствуй, откуда дует ветер, и прислушайся еще раз.

– Теперь слышу. Мне хочется увидеть хоть одного косача.

– Здесь их сотни. Но дерутся они, главным образом, рано утром, с первым появлением солнца. – Иван положил ружье на ветку старого можжевельника и осторожно раздвинул колючие кусты.

– Смотри, Вера. Вот они, сизокрылые голубчики. Больше десяти штук, а на самой вершине березы сидит тетерка.

Вера пригляделась и действительно увидела на фоне светло-синего неба черных, как уголь, птиц. Их было много, но все они сидели на одной березе и, сильно вытянув шеи, прислушивались к тишине.

– Сколько их тебе надо, моя королева? Разумеется, для одного ужина, – тихо спросил Иван.

– Не знаю, Ваня, мне жалко их.

– Сервелата у меня нет, доширака тоже. – Он улыбнулся, но на этот раз Вера не ответила на улыбку.