Идущий по звездам

совсем не такой, как предыдущая.

Когда джип съехал с асфальтированного шоссе на маленькую дорогу, напоминавшую просеку, она стала исподтишка наблюдать за человеком, сидевшим рядом с ней. Она впервые видела его не в костюме, но тот, кто считает, что одежда делает мужчину мужчиной, очевидно, никогда не встречал Марка Аврелия Рида. В джинсах и рубашке «шамбре» он был столь же сдержан и неприступен, как и в костюмах от братьев Брукс.

— А я? — спросил он, не отрывая взгляда от пыльной дороги.

— Вы пока не похожи на целителя.

— Я решил приберечь воинственную краску и косы на потом.

Сухие нотки в его голосе заставили Лэйкен нахмуриться.

— Я сказала глупость? — Она вздохнула. — Догадываюсь. Когда не имеешь никакого представления о культуре, не думал о ней сотни раз и не прошел многих километров в их башмаках, слишком легко впасть в ошибку.

Все еще хмурясь и пытаясь сосредоточиться, она заерзала на месте и подсунула под себя одну ногу.

— Мне кажется, что ярлыки, — сказала она, — независимо от того, правильны ли они с политической точки зрения, проводят границы, отделяющие одни группы людей от других. Я знаю, что для ярлыков есть веские, разумные причины — этническая гордость, культурное самосознание и т. д. — но я не понимаю, почему нельзя сочетать это с привязанностью к более широкой группе. Всему человечеству. Мы должны сосредоточить свое внимание не на том, что разделяет нас, а на тех вещах, которые могут связать, нас вместе. И самое большое препятствие к этому — наличие групп, унижаемых другими, более могущественными группами. Пока мы все не станем просто людьми, забывшими про старые стены, воздвигнутые между нами, дело не пойдет на лад. Но многие люди не хотят…

Неожиданно слова замерли у нее на губах. Увлекшись, она как всегда позабыла о том, что происходит вокруг, и была удивлена, обнаружив, что джип остановился, а Марк повернувшись на своем месте и держа одну руку на руле, смотрел на нее.

Заерзав от неудовольствия, она пробормотала:

— Это всего лишь теория.

— Ну и хорошо, — сказал он и открыл дверь, чтобы выйти.

Она тоже вышла и огляделась по сторонам. Правда, смотреть было особенно не на что. Они находились на возвышенности, казавшейся верхней частью валуна, если скала размером с торговый пассаж могла быть названа валуном. Единственной растительностью была пыльная трава и чахлые цветочки, торчащие из трещин в скале.

К западу, каменные поверхности поднимались, пока хватало глаз. На востоке ей были видны верхушки деревьев.

— Мы не очень далеко от фактории? — спросила она.

— В восьми-десяти километрах, — ответил он, двинувшись по направлению к деревьям.

Сунув руки в карманы, она последовала за ним. Менее чем в пятидесяти метрах от джипа скала резко оборвалась. Внизу, в узком ущелье, делая причудливые повороты между ив и тополей, бежал быстрый поток.

Она посмотрела на него:

— Вы хотите разбить лагерь здесь, на берегу ручья?

— Нет.

Лэйкен помедлила, ожидая, что за этим последуют и другие слова, но ошиблась.

— Понятно, — выдохнула она.

Стало быть, он не расположен к беседе. Тем лучше для нее. Она здесь ради одного — ради того, чтобы Ч. Д. выздоровел. И теперь постарается помалкивать.

Решение было принято, но следовать ему, учитывая ее характер, было невозможно. В следующую минуту, когда ее воображение поразила таинственность и величие этого разорванного ландшафта, она опять спросила:

— Они действительно жили в этих горах? Я имею в виду тех колдунов.

Марк слегка передернул плечами и повернул обратно к машине:

— Ради вашего брата мы должны делать вид, что жили.

— Вы ведь знаете, — сказала она, следуя за ним. — Знаете, кем они были, где проводили свои дни? — Он не ответил, и она добавила: — Но вы сохраните это знание про себя — так же, как Джозеф Два Дерева.

Не обращая на нее внимание, он полез в заднюю часть машины.

— Мы можем начать.

— Вы имеете в виду очищение? Безусловно. — Лэйкен одобрительно кивнула, затем повторила: — Безусловно. — Пауза. — Как мы будем это делать?

Вместо ответа он наклонился, достал из одной коробки два топорика и протянул один из них Лэйкен.

— Ты, старый томагавк, — сказала она, разглядывая его. — Мы собираемся с кем-то воевать? С бой-скаутами, которые давно вам надоели?

— Нам нужны ивовые ветки. От двух сантиметров до трех в диаметре. — Он двинулся по направлению к спуску, который должен был привести их к ручью. — И длиной в три-четыре метра.

— Вы говорите об этих сухих ветках? Нам нужно только порубить их топориками, чтобы сделать того размера, какой требуется?

— Древесина должна быть гибкой. Поэтому нам придется взять ее с живых деревьев.

Нахмурившись, она почесала икру ноги тупой частью топорика.

— А это не запрещено? Может быть, это будет покушением на правительственную собственность или что-то в этом роде?

— Деревья не принадлежат правительству.

— Я не уверена, что таково официальное мнение, — сказала она.

— Это мое мнение и, что гораздо важнее, это мнение деревьев. Деревья принадлежат самим себе, и они не будут против, если я возьму то, что мне нужно.