Иерархия

Общественное устройство 19 века, современное философу Максу Штирнеру, он оценивал как «диктат одержимых». «Одержимые» вообще самый частый эпитет, употребляемый Штирнером в отношении современников. Поведение одержимых имеет исключительно ролевую, подражательную природу, оно ни на чем всерьез не основано, главным двигателем такого поведения является конкуренция. В межличностной конкуренции Штирнер видит одну из центральных проблем, отравляющих современность, доказывая что конкуренция личностей на самом деле невозможна, а следовательно, возможна лишь конкуренция их капиталов – стержень буржуазности. Таким образом личность сегодня больше не является личностью и может реализоваться только как форма финансового, интеллектуального, физического или психологического капитала, маркированного на общественном рынке необходимыми институтами конкуренции. Социальная самооценка одержимого как гражданина, семьянина и налогоплательщика ничем не отличается от самооценки другого одержимого, называющего себя «майским жуком», «японским императором» или «святым духом». Здравый смысл посвященного гражданина и маниакальный бред душевнобольного не имеют никакой видовой разницы, кроме массовости распространения. И то и другое является следствием одержимости, порождающей господствующее самоотчуждение любого отдельного «я». Причина одержимости – раздвоение индивида, противопоставление одних аспектов своей уникальности другим и их неизбежное столкновение, ведущее к психодраме, которую Штирнер называл «самоотчуждением».

«Нас выгнали из самих себя», утверждая это, он подробнейшим образом разъяснял как механика самоотчуждения дублируется обществом. Во-первых при помощи институций Государство, унижающее тебя; Семья, воспроизводящая роль государства; Частная Собственность, обладающая тобой и использующая тебя как охранника и посредника.

Во-вторых через транслируемые институциями «бесспорные» понятия Долг, Право, Мораль, Общественное Мнение и проч., призванные загипнотизировать поддающееся большинство и минимализировать протест одиночек, превратив их в «демонов» для массового сознания.

Свою главную книгу Штирнер рассматривал как учебник по индивидуальной терапии, по истории и анализу феномена одержимости и возможностей выхода из под контроля одержимых. «Выход» рассматривался как два последовательных шага:

а) необходимое освобождение от отчужденияпри помощи изучения механизмов, это отчуждение воспроизводящих; б) самоутверждение, обладание, реализация подлинного (освобожденного) «Я». Превращение «Я» во Владельца, Единственного и Богочеловека.

Если в конце века наиболее экзальтированные поклонники Ницше воспринимали его как нового миссию, то на роль предтечи однозначно избирался Макс Штирнер. Известны дословные заимствования Ницше штирнеровских определений, например о том, что «жизнь по сути своей присвоение, экспансия, наступательный поход». Однако Штирнер, в отличие от Ницше, не продемонстрировал столь образной и подробной иерархии освобождения и моделей применения воли к власти. Автор «Единственного» остановился на уровне предчувствий и деклараций о сверхчеловеке, и полезен он прежде всего как критик нарождающегося либерализма.

«Что толку овцам в том, что никто не ограничивает их свободу слова, до последнего своего дня они будут только блеять», отвечает Штирнер на демократические претензии своих коллег. Свободу невозможно даровать, отпущенный на волю крепостной навсегда останется крепостным. Господствующее право ложное уже потому, что оно дано тебе чужими и вряд ли испытано тобой на истинность.

«Современный человек в лучшем случае воображаемый Христос». Но он может обладать всеми качествами бога, завоевать их себе через преодоление диктата одержимых, бог сам творит себя, не имея причин, он «творящее ничто», и его мир непрерывное откровение. Человек убивает протестантского бога счетовода грехов, бога-надзирателя. На его место идет Единственный, свободный от вчерашнего «эго», отказавшийся от инстинктов во имя желаний. Желания Единственного Штирнер рассматривает как самоубийства его инстинктов. Желание – синонимично свободе воли, инстинкт воплощает в себе рабство материального рока. Посвящение – освобождение от ограничивающих законов имманентных форм.

«Владелец» другое имя Единственного. Владелец более адекватный перевод того, что столь долго, переводилось на все языки как «собственник». Владелец на самом деле противостоит собственнику, он собственник наоборот, не мной владеет нечто, добытое в результате конкуренции, но напротив, я владею тем, в чем нуждаюсь. Владелец получает в награду вечную собственность, которая является прямым продолжением самого Владельца, таким же продолжением как память у прежнего, преодоленного «эго». Вечную собственность Штирнер противопоставлял частной.

Моя мощь моя первая собственность; моя мощь дает мне собственность; наконец, благодаря мой мощи я сам впервые стал своей собственностью, избавился от одержимости, от вечно гнетущей пары «идеал-воплощение» и начинаю жить.