Иерархия

«Все, что имеет начало, имеет и конец, и моральные причины тут ни при чем. Очевидно, мы находимся в непосредственной близости от конца последовательности кризисов и революций. Так как сингулярность предсказывается уже в 2027 году, можно с уверенностью сказать, что время человеческой истории истекло или истекает в ближайшем будущем. Поэтому приближающийся кризис – это не обычный эволюционный кризис, каких было много, это кризис всей системы истории цивилизации. Можно сказать, что это кризис кризисов. Чтобы выжить, цивилизация должна выработать соответствующие адаптационные механизмы.

Вот метафора происходящего. Поместим бактерию в стакан с питательной средой и дадим ей возможность размножаться. Количество бактерий будет экспоненциально расти до тех пор, пока либо не кончится питательная среда, либо не будет заполнен объем стакана, либо бактерии не отравят среду продуктами своей жизнедеятельности. После этого колония погибает, либо переходит в какой-то совсем другой режим эволюции.

Во-первых, цивилизация должна выработать очень совершенные механизмы сдерживания внутренней агрессивности, в противном случае она самоуничтожится в результате внутренних конфликтов. Во-вторых, цивилизация должна внутри себя преодолеть эгоизм типа корпоративного или государственного эгоизма, так как планетарные кризисные процессы могут быть преодолены только совместными усилиями всех при непрерывном поиске компромиссов. Третьим типом сохраняющей реакции цивилизации, очевидно, должен быть рост экологического сознания. Это означает сдерживание демографического взрыва и экономия ресурсов.

А что до людей, то в этих условиях не мне их судить. В людях скрыто такое, что удивительно уже то, что человечество до сих пор существует. Согласно изысканиям профессора Поршнева, человечество уцелело в ледниковый период только благодаря каннибализму. Сидя в пещерах без еды, альфа-самцы осознали, что их соплеменники – то же стадо, которое можно использовать в пищу. Начав с раздела тел умирающих от голода, они создали себе отряд телохранителей и в дальнейшем могли убивать даже сильных особей, укрепляя личную власть. Тогда произошло разделение человечества на хищных суперанималов, их подражателей – суггесторов и слабых собирателей кореньев. Слабые пытались бежать из смертельного рабства и расселяться, подальше от своих жестоких палачей. Так образовались разные расы, группы крови и народы. Слабые женщины брали с собой детей от суперанималов, поэтому так получилось, что хищники в человеческом обличье захватили власть по всему миру. Кровь людоедов передалась практически каждому, поэтому все люди стремятся к власти. Но настоящих суперанималов вытеснили подражатели, которые действовали хитростью. В войнах и конфликтах бесстрашные суперанималы шли вперед и умирали, а подражатели пользовались плодами победы. Суггесторы пользовались образом погибших хищников и управляли с помощью страха. Детей суперанималов воспитывали с помощью чувства долга и вины, подавляя их морально, а когда голос крови в них все же давал о себе знать – то и физически. Вот так и получилось, что власть оказалась в руках самых изворотливых слабаков, а цивилизованный суперанимал стал жалким, подобным волку, жующему морковку. Но все они – несчастные марионетки своих инстинктов. Настоящие грешники – это мы с тобой, знающие будущее, мы, вкусившие от древа познания. А люди – это дети, которые не ведают, что творят. Им кажется, что жизнь, грех – короткий, дурной сон, от которого можно отделаться исповедью и жертвой. Поэтому они переносят друг на друга свою неосознаваемую вину, наказывая друг друга, оставаясь при этом невинными. А вот мы с тобой постоянно пребываем в грехе и в огне нашей совести и знаем, что нам никогда не искупить своей великой вины, разве что после нашей кончины бог помилует нас и простит. Мы отягощены не тем или иным промахом или грехом, а всегда самой изначальной виной – злом познания. Знание отягощает душу грехом. Теперь ты понимаешь, почему я здесь, и почему ты от меня больше ничего не услышишь. Ты должен сам пережить то, что тебе суждено, с детской непосредственностью восприятия. Минуты огромной боли или потрясений, и в мировой истории тоже, обладают убедительной силой необходимости, они зажигают в душе чувство щемящей актуальности и напряжения. Потом, как следствие потрясения, может произойти нечто прекрасное и светлое или нечто безумное и мрачное; в любом случае то, что произойдет, будет казаться великим, необходимым и важным и резко отличаться от происходящего повседневно.