Иероглиф

Все было довольно академично до тех пор, пока Шаман не решил устроить для всей честной компании экзамен на зрелость. Он объявил марш-бросок, а потом бил всех по ребрам. Проверял стойкость бойцов. Ребра у всех болели целую неделю.

Следующее задание было – убийство собаки. Предстоящее убийство собаки начали тихо обсуждать. Потом возроптали.

– Я не буду, – первым сказал Валерий Ж.

Остальные молча смотрели, что сделает Шаман. Шаман удивился:

– Ты слабак. Огорчаешь. Придется тренировать еще.

Роман был уверен, что Шаман выгонит Ж. из клуба. Однако ошибся. На следующий день убивали собаку.

Если бы эта собака хотя бы укусила кого-нибудь. Так нет же. Это был совершенно забитый пес, и он молил о пощаде. Сначала пса все били ногами. А когда он уже подыхал – разорвали ему пасть. Роману было омерзительно. Невероятно тяжело убивать существо, которое не сделало тебе ничего плохого. Убивать просто так. По заданию. После этого задания он почувствовал, что ненавидит Шамана, эту мразь, эту тупую жирную скотину. Иллюзия его поэтического образа ушла.

С дрожью Роман ждал следующего задания. Говорили, что следующее задание – это убийство человека. Бомжа. Или отбившегося от своих одинокого китайца.

Китайцев, торгующих на рынке, Роман видел неоднократно. Обычно они дружески улыбались и говорили: «Халасо, халасо, купи, халосый».

Шаман запретил посещать рынок. Руководство было простое:

– Врага надо видеть в оптический прицел. Это все. Впереди взрыв. Взрыв – дело абстрактное, техническое и очень верное. Если правильно все рассчитать – все получится. И минимум риска для исполнителя. Дистанционное управление, и – в сторону. Это не контактный бой.

Для понтов Шаман любил толкать пафосные речи типа: «Перед нашим поколением поставлена историческая задача – сохранить пространство Сибири и Дальнего Востока, которое могут распродать алчные до денег политиканы».

Тем не менее Шаман никак не мог решить, что взорвать первым делом: китайский рынок или чурбанское кафе. Всем уже прискучило тренироваться и вхолостую производить взрывчатку. Русские с китайцами уже несколько раз ходили стенка на стенку. Но до взрывов еще не доходило. Шаман взрывчатку явно куда-то сбывал и иногда делился деньгами. Деньги были нужны. У всех не хватало денег. Мамаша художника Т. уже третий год норовила кормить сына одним кефиром с хлебом – копила мамаша на машину любовнику. Жрать хотелось Т., какие тут могут быть сомнения: напасть и грабить!

Шаманом намечено было провести ряд мелких терактов с перспективой на будущее. Для начала все-таки планировали подорвать обширный китайский рынок. Операцию Шаман тщательно прорабатывал, главным образом осторожно искал спонсоров, прощупывая рынок услуг такого сорта. Спонсоры нужны были такие, которые бы полностью оплатили услуги по устранению своих китайских конкурентов. На всякий случай Шаман проработал все варианты своего отхода. Про себя Шаман держал в уме, что во время паники после взрыва надо быстро пустить по рынку мародеров и погреть руки на китайском товаре. Как говорится, и подвиг совершить, и подзаработать.

Что делать с исполнителями в случае неудачи, если их заметут, Шаман не придумал, и это останавливало его от немедленных действий так же, как и неосуществленная договоренность с заказчиками мероприятия. Шаман ждал, когда ситуация полностью созреет. В то же время исполнители могли уплыть. Закончат учиться и уедут. Поэтому ситуация требовала решительности и риска.

Местный русский бизнес, насмотревшись по телевизору, как в центральной России мочат кавказцев, захвативших торговлю, чесал репу и готовился к большой торговой войне с китаёзами. Лозунг был простой: «Товары ваши – рынок наш». Привезли товары – и проваливайте.

Роману еще ни разу не приходилось участвовать в массовой драке с китайцами. Руководство училища разрешало ходить в увольнительную по двое, но никогда – толпой. Руководство примерно представляло, что может получиться, если хорошо подготовленные физически курсанты военного училища задерутся с китайцами.

А руководство региона строго предупреждало руководство военного института, чтобы курсанты не политизировались и не вступали в националистические организации. В свою очередь, в институте хорошо понимали, что власть региона уже давно экономически лежит под китайцами и куплена ими с потрохами.

Так в подготовке к грядущим подвигам прошел весь третий курс. Летом, после экзаменов, всех, кто сдал успешно, вывезли в бухту Находка. Это был излюбленный трюк руководства училища и командования Дальневосточного военного округа. Увидев бухту Находка, мало кто из курсантов не пережил угарный приступ патриотизма. Некоторые начинали сочинять песни и стихи. Преподы знали: к двадцати одному году угар пройдет почти у всех. Надо было ловить души, пока они молодые. Преподы не знали, зачем им эти души, потому что заказ на души от командования не поступал. Но такова была вечная суть преподавания в военном училище – давить на педаль патриотизма, воспитывать патриотов.