Иерусалим

   — Я сама всё скажу, — перебила его Сибилла, одарив таким взглядом, что он сразу смолк и только сердито сверкал глазами. Она повернулась к сирийцу: — Мне нужна комната, отдельная комната для меня и моей подруги. Караван, идущий в Аскалон, ещё не останавливался здесь?

Хозяин покачал головой, поджимая губы; прищуренные глаза с хитрецой оглядывали её.

   — Может, будет сегодня к вечеру, а то и завтра. — Он вытянул руку. — За комнату — три микеля.

Мальчик что-то хотел сказать, но отец грозно глянул на него. Сибилла поняла, что три микеля за комнату — цена непомерная. Развязав кошелёк, она вынула шесть серебряных монет и одну за другой положила их на ладонь хозяина.

Это подействовало; глаза сирийца полезли на лоб, пальцы поспешно сжались в кулак, и теперь он кланялся, льстиво провожая их к дверям и лопоча:

   — Очень хорошая комната... если не понравится, только скажите... есть вино и пшеничный хлеб на ужин... мёд и виноград...

Сибилла спрятала кошелёк в рукав. Покуда у неё есть деньги, она — королева. Вслед за сирийцем она вошла в большой каменный дом, за ней следовала Алис с девочкой на руках.

   — Сибилла, — сказала Алис, — что, если нас поймают?

Сибилла пожала плечами. До сих пор всё шло неплохо.

Комната оказалась приличной, небольшой, но чистой, с каменным полом, кроватью и сундуком; везде лежали красно-чёрно-белые полосатые коврики местной работы, окно прикрыто занавеской. Ещё в комнате были деревянный табурет и бронзовый кувшин для воды. Денег у неё много; когда придёт караван, она оплатит проезд на троих.

   — Как они могут нас найти? Мы уже далеко от Иерусалима; никто не узнает о нашем маршруте, покуда мы не доберёмся до Аскалона. Эти люди считают нас простолюдинками.

Это как раз её тяготило. Она чувствовала себя меньше, ниже, незначительней. Дело было вовсе не в одежде — наоборот, ей нравилось простое удобное платье, плотная ткань рукавов и юбки, да и простой платок хорошо лежал на голове.

Просто она всё время видела себя такой, какой представала перед глазами этих людей: не королева Иерусалимская, а беглая жена.

Жоли уложили на кровать; девочка быстро заснула, потные локоны её прилипли к щекам, красным, точно яблоки. Весь день её кормили хлебом, размоченным в молоке, и подбородок у неё был липким от подсохшего молока. Сибилла расстегнула ей платьице, чтобы девочке стало попрохладней.

   — Пойди поищи для нас воды. Кувшин на сундуке.

Алис вскинула голову:

   — Сибилла, я не могу пойти туда.

Сибилла рывком повернулась к ней:

   — Алис! Это важно. Прекрати хныкать, пошевеливайся и займись делом, потому что за тебя никто его не сделает!

Глаза подруги расширились, моргнули, подбородок задрожал.

   — Сибилла, я поверить не могу, что ты говоришь со мной таким тоном.

Она поднялась, взяла с сундука кувшин и вышла из комнаты.

Сибилла осторожно высвободила ручки дочери из рукавов новой одежды. Она боялась, что девочка, упаси Бог, заболевает. С болью в сердце Сибилла вдруг осознала, какой опасности она подвергла Жоли. И это она только что накричала на Алис, которая этого совсем не заслуживала — сколько бы она ни стенала и плакала, но всегда исполняла всё, что от неё требовалось.

Алис и сейчас выглядела куда благороднее, чем сама Сибилла. Женщина, сбежавшая от мужа. Она вновь станет королевой, едва доберётся до Аскалона. Сибилла тронула ладонью щёчку дочери, и Жоли беспокойно шевельнулась во сне, повернула голову и деловито зачмокала губами. Нет, она не больна, просто устала.

Алис вихрем ворвалась в комнату:

   — Сибилла, тамплиеры!

   — Что?!

   — Они въезжают во двор. — Алис захлопнула дверь и бросилась к окну. — Двое только что вошли в дом! Что нам теперь делать?

   — Тс-с! Тише! Они тебя видели?

   — Не знаю. — Алис прикусила губу. С грязным лицом, в бедной крестьянской одежде она смахивала на крестьянскую девку. — Что же нам теперь делать?

   — Может быть, они ищут не нас, — сказала Сибилла. — Ты узнала кого-нибудь из них?

Алис удивлённо моргнула:

   — У меня нет знакомых тамплиеров.

Сибилла схватила её за плечи и как следует тряхнула.

   — Думай! Как они выглядят? Есть среди них рыжебородый рыцарь?

   — Ну... ну да, — запинаясь, проговорила Алис.

   — Вот как, — сказала Сибилла. — Мыш. Стало быть, они ищут нас.

И тут в дверь с силой постучали.

Женщины переглянулись. Сибилла облизала губы, вдруг осознав, что у неё ещё есть шанс выиграть — и немалый.

   — Открой дверь, — сказала она и, стянув с головы платок, тряхнула освободившимися волосами.

   — Что ты задумала? — спросила Алис.

   — Делай, как я говорю.

Алис подошла к двери, открыла — ив комнату вошёл Раннульф Фицвильям.

Сибилла стояла посреди комнаты. В открытую дверь она видела за спиной Раннульфа других мужчин.

   — Отошли их всех, — обратилась она к Раннульфу, — я хочу говорить с тобой. Наедине. Алис, возьми Жоли и подожди за дверью.

Лицо Алис побелело, как сыворотка. Подойдя к постели, она взяла на руки спящую девочку и вышла. Сибилла не двинулась с места, в упор глядя на тамплиера. Дверь закрылась. Сибилла сделала глубокий вдох, гадая, с чего ей начать атаку.

   — Почему ты убежала? — спросил он.